По
земле пополз густой туман, медленно затягивая всю округу. В воздухе ощущался
холод, словно каждая капля влаги полнилась дурными предзнаменованиями. Луна
едва-едва пробивалась сквозь толстые, как ватное одеяло, облака. Мрачная и
круглая, она своим призрачным светом не столько разгоняла мрак, сколько
порождала тени, делая дома в деревне похожими на фигуры суровых стражников,
стоявших на посту.
Деревня
выглядела вымершей и заброшенной: крыши домов обветшали, окна заколочены, улицы
покрыты слоем пыли. Вдоль тротуаров растут колючие кустарники. Никто из местных
жителей в эту ночь не осмеливался даже носа высунуть на улицу. Лишь изредка был
слышен скулёж собак да треск веток, создающих жуткое ощущение чего-то
потустороннего.
Они
двигались к центру. Туда, где возвышался высокий шпиль старого храма. На
колокольне давно уже не было колокола. Пустая, она выглядела выколотым глазом.
У входа в храм висели ржавые цепи, но охранный знак Белого Бога, некогда
висевших тут, был сорван. На покосившейся двери заметны следы нечистот, будто Тьма
дотянулась сюда, оставив дурно пахнущий след на входе в Божью Обитель.
Когда
они переступили порог старой церкви, дышать легче не стало – внутри было также же
мрачно, как и снаружи. Большие окна с витражами, когда-то яркими и
праздничными, покрыты пылью. Металлические заклёпки на деревянных дверях,
служивших украшением, проржавели, как и скрипучие петли.
Тишина
стояла почти мёртвая, лишь нестройные шаги путников нарушали её, заставляя
прогнившие доски жалобно, угрожающе поскрипывать под ногами.
У
одной из статуй бледно мерцала свеча. Пахло ладаном и пылью.
В
глубине храма зоркие глаза Арианы приметили фигуру священника. Тот был стар и,
казался погружённым в молитву до такой степени, что не сразу заметил их
присутствие. Лишь когда охотники подошли ближе, старик поднял голову. На лице
его читались смирение и страдание.
–
Добрый вечер, отче, – обратился к старику Лионель Грагор, начальник их небольшого, мобильного отряда егерей,
охотившегося на нечисть.
О
роде деятельность их вожака красноречиво свидетельствовала одежда – камуфляжный
плащ, помогающий сливаться с деревьями и тенями. Под плащом зоркий взгляд
наблюдателя мог приметить толстую кожаную куртку, перчатки и сапоги –
неизменную часть экипировки всех охотников, так как кожа не стесняет движений,
в отличие от металла, но в достаточной степени, предохраняет от укусов и
когтей. Кулоны на шеях, браслеты и кольца не были украшениями – то были
обереги, амулеты и талисманы, служившие защитой от демонов. Некоторые из них
работали только тогда, когда не были спрятаны под одеждой, поэтому их и
выставляли напоказ.
–
Вас прислало Белое Братство? – моргая подслеповатыми глазами, проговорил святой
отец. – Хвала Небесам!
–
Да, мы пришли по поручению Святого Ордена. Наши верительные грамоты, – Грагор
протянул священнику пергамент с печатью.
Тот
принял их, взглянув мельком на печать, толком не читая.
–
Мы рады вам, храбрый человек. Если бы вы только знали, как мы вам рады!
–
Всё настолько плохо?
–
Хуже некуда, - горестно вздохнул ссвященник.
–
Нам сказали, что в деревне завёлся вурдалак?
–
Нагрянул, как буря. Теперь их уже по округе бродят уже десятки, если не сотни,
сын мой. Те, кто ещё вчера были обыкновенными, добрыми людьми теперь стали хуже
зверя лесного.
–
Знаю, святой отец. Именно так это обычно и бывает. Зря вы сняли колокола с
колокольни. Амулеты предупредили бы вас о проникновении нечисти.
Священник
сокрушенно покивал головой:
–
Зря, конечно, да сделанного не поправить. А всё наш хитроумный староста. Мол,
платить магам дань - слишком дорого. Да
и кто её, нечисть поганую, в глаза-то видел? А оброк платится ежемесячный.
–
Теперь те из вас, кто остались живы, познали на своей шкуре истину о том, что
скупой платит дважды. Давайте, расскажите, отче, о том, что здесь случилось?
Старик
горестно вздохнул, перекрестился и начал:
–
Несколько недель назад в нашу деревню пришёл странник. Выглядел он вполне
обычным человеком, разве, что немного нездоровым? Долг обязал меня проявить
милосердие и раскрыть ему двери обители. Так что я, в какой-то степени тоже сделался
виновником случившегося.
–
Не корите себя. Вы поступили как добрый слуга божий.
–
Так-то оно так, – покивал головой старик. – Только порой мне думается, что даже
нашу доброту дьявол способен обратить во зло. Никто не знал, откуда тот человек
к нам явился. Сам он не разговаривал, только хрипел да рычал. Ему становилось
всё хуже, несмотря на все наши ухищрения и старания ему помочь. Вскоре они
испустил дух. Я отпел его, как полагается. Схоронили мы его на местном
кладбище. Ну, а после заката той же ночью он и вернулся.
Старик
вновь вздохнул:
–
Чужак нападал на наших людей по ночам, выпивая их кровь и оставлял тела
бездыханными. Люди стали бояться выходить из домов. После заката деревня
пустеет. Мы уж и молились, и обереги с талисманами развешивали на дверях и
окнах, но, каким-то загадочным способом, твари всё равно проникают внутрь. Хотя
обычно запертой двери бывает вполне достаточно, чтобы остановить их. Если ведь
сам упыря в дом не позовёшь, так он и войти не сможет? Верно?
–
Верно, – подтвердил Лионелью
–
Прежде, должно быть, так оно было, потому, что эти твари проходят. Ни амулетами,
ни заговорами остановить их не удаётся. Никогда прежде такого мора не видела
здешняя земля.
- Что ж? Никто из здешних храбрецов не попытался,
что ли, тварей «упокоить»? - хмуро поинтересовался Лионель.
–
Пытались. Как не пытаться? Днём устраивали засады, ловушки, облавы. Да всякий
раз возвращались ни с чем! Упыри, то ли слишком хитры и быстры, то ли исчезают
прямо в воздухе, оставляя ужас и смерть. Только никто их не сыскал.
-
Да в лесу эти твари всегда прячутся – хмыкнул Таниэль, молодой здоровяк. – В
лесу, на кладбищах, в заброшенных домах. Там и искать надо в первую очередь.
Как только взойдёт солнце, туда и отправимся. Решим мы вашу проблему, святой
отец. Не переживайте. Не в первой.
–
Дай-то бог, дети мои! Дай-то бог. Ведь даже дышать в последние дни боимся. Эта
тварь всех извела. Пусть Всеблагие Светлые Боги подарят вам…
Священник
начал осенять их охранным знамением, но замер.
Пронзительный,
нечеловеческий вопль, раздавшийся в ночи, был настолько жутким, что мороз
продрал по коже всех, кто его услышал. Напряжение сделалось таким, что,
казалось, пусти стрелу, она не полетит, а завязнет в плотном от страха воздухе.
Ариана
заметила, как Таниэль сжимает рукоять меча, не вынимая его из ножен. Сама она
поймала себя на том, что рука непроизвольно тянется к арбалету за спиной.
