Машина остановилась
у придорожного кафе. Из неё вышел мужчина, которого считали
привлекательным. Когда-то. Теперь от него шарахались в разные
стороны. И не потому, что он стал менее красивым. Нет.
Но от него исходила опасность и люди чувствовали её кожей.
Во взгляде читалось: «не влезай, убьёт».
Лёгкая небритость
и всклокоченные волосы придавали ему небрежный вид, но не лишали
той природной притягательности, на которую так падки женщины. Сила.
Её ощущали все встречные. Мужчины не связывались,
а представительницы слабого пола отстреливались недобрым взглядом, едва
пытались завязать будто бы случайно знакомство.
Демид с говорящей фамилией
Суровый вошёл в кафе как хозяин жизни. Собственно, таковым
он и был для тех, кто работал в этом местечке. Приезжал
он редко, чисто забрать выручку. Зарплату работники забирали сами
по договорённости. Лишний раз таскаться сюда владелец кафешки
не хотел.
— Здравствуй, Александра.
— Прозвучало не очень-то доброжелательное. Иначе мужчина
не общался уже давно. Хмурый, мрачный тип — таким его знали служащие.
— Выручка падает с каждым днём. — Глянул он на девушку
строго.
— Демид Кимович, что
я могу? Кафе придорожное. Всё, что есть вы видите. В карман
не кладём. — Оправдывалась администратор.
— Хмм-м… Ясно. Давай,
сколько там есть. — Проворчал мужчина.
— Я поговорить
с вами хотела. — Доставая деньги, мялась Александра.
— Что ещё?
— Изогнулась лохматая густая бровь. Не желал он никаких
разговоров с утра пораньше. И вообще. В целом.
— Увольняюсь. Замуж выхожу
и всё такое. Жених против, чтобы я тут продолжала работать.
— Видел Демид, как девушка нервничала. Такая реакция на него —
норма. Привык. И ложь он за версту чуял. Саша не врала.
— Ищи замену. Две недели
отработки и свободна как ветер в поле. — Буркнул Суровый.
Перемены он не любил.
Александра работала у него давно. А теперь явится не пойми какая
и думай чего у неё в котелке. Порядочная ли,
не станет ли воровать, как уже не раз бывало. До нынешней трудяжки
у него сменилась целая куча народу.
Кафе — не единственный
бизнес Демида. Но раньше оно было хлебным, а теперь что-то пошло
не так. Собственно, как во всей жизни Сурового. Он плыл
по течению. Совершенно не желал шевелиться и как-то барахтаться.
Раньше
он не представлял из себя существо совершенно ничем
не интересующееся. Наоборот. Всё в его руках горело. Идеи били
ключом. Вместо одной захудалой кафешки с вывеской наперекосяк
и отвалившейся буквой, планировалась целая сеть таких заведений
с интересным дизайном и хорошо продуманным меню.
Спортивный зал, куда сейчас направлялся
Демид тоже должен был стать чем-то более интересным. Но теперь пустовал.
Все прилегающие помещения он сдал в аренду за низкую плату.
Лишь бы не приводить в порядок, не раскручивать и как
можно меньше контактировать с кем-либо.
Люди почти ничего
не замечают вокруг себя. Вот так, не замечали и того, что
Суровый не совсем человек. Оборотень. Отшельник. Он не жил среди
своих. Однажды покинул стаю и перебрался сюда, подальше от тех
волков, которые знали его и печальную историю любви. Начал, так сказать,
с нуля.
Сам себя отправил
в изгнание. Не желал разделять свою боль. Она принадлежит лишь ему
и ни с кем он не готов ею делиться. Как
и женщину, что оставила глубокий след в его душе, не позабудет
никогда.
Он до сих пор
чувствовал её запах и слышал голос по ночам. Открывал глаза
и встречался с жёсткой реальностью. Её нет. И больше
никогда не будет. Он не поцелует её, не погладит
по угольно-чёрным волосам. Не пропустит их сквозь пальцы
и не вдохнёт аромат любимой женщины. Настоящий аромат,
а не призрака. Демид не отпускал её. Сердце по-прежнему
болело и любило ту, которой уже нет на свете.
Но осталось живое
напоминание. Она в его жизни была. И маленький волчонок нуждался
в отце. Смотреть в глаза мелкому сложно. Один в один —
материнские. Каждый раз как ножом по душе. Шрамы не успевали зажить.
Больно похож сын на свою маму.
Побоксировать сегодня мужчине
оказалось не суждено. На полпути затрезвонил телефон и Демид
нехотя ответил. Явно назревала проблема. Отмахнуться не получиться. Нянька
жаловалась на непослушного мальца. А ведь и сама оборотница!
Никакого сладу с этими бабами.
— Слушаю. — Резковато
сказал мужчина.
— Демид, я дорабатываю
до конца недели и на этом распрощаемся. Невозможный ребёнок!
— Сообщила женщина.
— Я вас услышал.
— Надеялся, что всё ж не придётся прям сейчас мчатся обратно.
— Не щенок,
а божье наказание! — Выдала нянька и выбесила Сурового.
— Выражения подбирай,
женщина! Если профнепригодна, нечего валить на ребёнка. — Рычал
в трубку оборотень. — Буду через полчаса. — Вдавил он ногу
в педаль газа.
Жизнь определённо что-то хотела
сказать Демиду, но он не желал услышать. Поэтому, перемены
наступали против его на то желания. Смена персонала требовала
участия. Он долго прятался и горевал. Скрывал за грубостью нестерпимую
боль.
Этим утром оборотень ехал
увольнять нерадивую няньку. Нет, не нужно ему, чтобы такая ещё неделю
трепала нервы ему и дитю. Пусть катится на все четыре стороны. Найдёт
замену. Подумаешь, велика затея!
Суровый
не знал, что очень скоро его накроет целым ворохом проблем, которые только и
успевай разгребать. Сегодня, Демид свято верил, просто неудачный день. Завтра
всё вернётся на свои круги. Он будет хандрить и никто не станет мешать ему
влачить жалкое существование отца-одиночки.
Ранним утром сбегала из дому
девушка. Её гнали страх и отчаяние. Мужчина, которого она любила
оказался жестоким. Олеся не представляла, что однажды то, о чём
говорят по телевизору, может случиться и с ней. И одного
раза достаточно, чтобы принять судьбоносное решение. Бежать! Сломя голову
и сверкая пятками. Иначе всё кончится очень и очень плохо.
Но почему-то с первого раза никто не слышит сигнала «SOS».
Казалось бы, что такого?
Ну толкнул. Да, не рассчитал силы. Она ударилась. Больно. Коснулась
затылка пальцами и увидела кровь. Случайность уже не выглядела
безобидной. Да и было ли свершённое случайностью? Они
не ссорились. Муж пришёл домой в плохом настроении. Вот как-то так
и вышло.
Потом он вымаливал
прощение. Кружил вокруг неё. Цветы, конфеты, ласковые слова.
Не отходил от неё, опасаясь, что жена уйдёт. Долгие разговоры
и обещания, что ничего подобного никогда-никогда не повторится.
Устал. На работе сплошной стресс. Выбесился. На ней.
Ежова спрашивала себя,
не раздула ли проблему из ничего. Она почти убедила себя, что
ничего сверхъестественного не случилось. Но видела громкий процесс
по телику. И что-то внутри неприятно зудело. Девушка отмахивалась
от голоса интуиции. Муж. Вроде как знает его и на что способен.
Близкий человек. Не чужой.
