Сменяют друг друга времена года, день и ночь играют в догонялки, кружится вокруг Солнца мир, и мы вместе с ним.
День за днем садимся в одни и те же автобусы, едем по делам, возвращаемся домой и отдыхаем, устроившись поудобнее с чашкой чая в любимом кресле. Проживаем жизни, идем по тропинкам, что подарены нам судьбой, иногда сталкиваемся, удивленно поднимаем глаза, рассматриваем друг друга и торопимся дальше.
Трудно сказать, например, кто он, этот человек, что сидит рядом с нами в метро или бежит сейчас по тротуару, извиняясь на ходу и расталкивая прохожих локтями. Счастлив он или ускользает от печали? Чем живет и о чем мечтает?
А что, если сделать паузу, выключить телефон, взять в руки книгу и окунуться в мир историй и персонажей, которые при ближайшем рассмотрении оказываются похожими на нас?
Именно это предлагаю сделать, пока у вас в руках сборник моих рассказов.
О чем они? О том, что чувствует мужчина и думает женщина, о надежде, силе любви и безграничной материнской заботе, о добре и зле, воплощенных в людских делах.
Образы для своих произведений ищу в обычной жизни. От этого и рассказы получаются близкими любому человеку. Герои в них сильны и слабы, мыслят и страдают, радуются и оказываются перед сложным выбором, переживают предательство и находят силы идти дальше.
Начиная новый рассказ, даю образу имя, и он уже не безликий прохожий, запавший в память, а самостоятельный персонаж, который внимательно наблюдает за мной, ждет.
Что будет дальше?
Рассказ.
Прожектор воображения на миг выхватит кусочек жизни героя, озарит его лицо, мысли и чувства, помогая увидеть сокровенное.
Герои, придуманные судьбы и поступки, фейерверк чувств и переживаний. Все это соединяется – и вот готова летопись чьей-то жизни.
Придуманная, она потом попадает к читателю, и он вдруг узнает в герое себя, близких, вспоминает то, что когда-то чувствовал. И вот тогда моя выдумка становится реальностью.
Я начала писать рассказы несколько лет назад, выкладывая их в социальные сети. Люди читали, просили написать еще. Постепенно собралась небольшая аудитория, что поддерживала меня. Рассказы становились длиннее, образы раскрывались, наполнялись мелкими деталями, которые, как мозаика, собирались в единую картинку, создавая иллюзию короткометражного фильма, суть которого – наша с вами жизнь.
Только в отличие от нее в рассказе можно вдруг послать герою помощника, изменить его судьбу одним нажатием клавиши, вложить в его руки все дары мира, не требуя ничего взамен. Мои рассказы, как реки, текут, прокладывая себе русла. Начиная писать, никогда не знаю, чем закончится история.
И это люблю в творчестве больше всего. Свобода, магия, безграничность фантазии – вот прелесть писательского дара.
Но рассказ остается только набором букв, пока читатель не ощутит его вкус, не скажет, пожав плечами: «А ведь и так бывает!» Тогда история оживает, взъерошивает перышки и начинает свой путь. Она летит к вам бумажной птицей. Так давайте же подставим ей руку, тихо позовем и прислушаемся. Возможно, это история о вас.
Полина добралась до вокзала вовремя. Поезд, на котором ее младшая сестра Тамара должна была приехать, вот-вот покажется из-за поворота.
Внимательно вглядывалась в искривление рельсов, уходящих за старые полуразрушенные здания.
Когда-то и она с чемоданчиком, в поношенных, отданных соседкой сапожках приехала в этот город. Изменить жизнь, стать кем-то, кроме дочери, сестры и хорошей ученицы сельской школы. Ее никто не встречал, все нужно было делать самой.
И Полина делала. Поступила в училище, добилась места в общежитии.
– И в кого ты такая упрямая, Горшкова? – ворчала на нее комендант, когда девушка в очередной раз пришла жаловаться на текущие потолки и холодную воду в душе.
– В отца, – отвечала она.
– И кто же у нас папа? – язвительно спросила комендант.
– Рыбак.
– Потрясающе.
Но на следующий день крышу залатали, краны починили. Было что-то в этой девчонке, какой-то внутренний стержень, который заставлял окружающих верить, подчиняться, уважать и считаться с ее мнением.
* * *
Отец Полины и Тамары, Родион Федорович, был простым рыбаком. В команде таких же обветренных, с потрескавшимися пальцами и косматыми бровями мужиков он уходил рыбачить на реку. Добычу сдавали на местный рыбоперерабатывающий комбинат, который и кормил всех жителей деревни.
Мать девочек, веселая Иринка, незатейливую свою жизнь любила, но дочкам хотела другой судьбы.
– Уезжай, Поля. Ты умная, человеком станешь, отучишься, в городе и развлечений тебе больше, и работа найдется хорошая. Пора нашу семью в люди выводить!
Полина, обустроившись в общежитии, еще долго отмывала запах рыбы с белой нежной кожи. Ей казалось, что все оборачиваются ей вслед, потому что она вся, до косточек, пронизана этим въедливым, резким ароматом.
И вот теперь, отучившись и получив комнату в коммуналке, встречала младшую сестру, чтобы показать ей иную жизнь.
Но Тамарка была другой. Светло-коричневая, выцветшая на солнце штормовка, резиновые сапоги. Обветренное лицо с грубоватой, но пышущей ярким здоровым румянцем кожей и горящими глазами. Копия отца по складу души. Родион иногда сожалел, что Томка девчонка. Пацан стал бы наследником его промысла.
Тамара часто приходила на берег реки, садилась на старое дерево и слушала воду. Та разговаривала с ней, журчала и всхлипывала, принося камушки и оборванные нити водорослей.
А потом, когда лодка отца появлялась у пристани, бежала туда, чтобы первой похвалить за отличный улов.
– Ну ты как не от мира сего, – качая головой, твердила мать. – Все девчонки косы заплетают, платья шьют да в клуб ходят, а ты все на пристани с мужиками. И чего ты в этом нашла? Нехорошо.
– Не знаю, мама. – Тамара опускала взгляд, хмурилась, а потом улыбалась и продолжала: – Папа же хотел сына. Вот я за него.
Родион не показывал, но в душе гордился своим «сорванцом».
– Хватит, дочка. Вон, Полина уже работает. Пройдет лето, отправлю тебя в город. Пора взрослеть, не всю же жизнь ты собираешься рыбу чистить. – Ирина строго смотрела на дочь. – Ты прям дикарка какая-то.
– Но мама, мне и здесь хорошо. Работать буду, папе помогать. Он обещал меня взять к себе в бригаду.
– И не думай. Женщина-рыбак! Позорище.
Ирина все решила. Родион, понимая, что, наверное, она права, и Тамаре действительно нужно дать шанс узнать другую жизнь, перечить не стал.
– Ничего, Томка, съезди, навести Полюшку, отучишься, вернешься.
– Но папа!
– Надо, и не спорь. Я неуч, только и умею, что щук ловить. А ты молодая, сильная, все будет хорошо.
* * *
Заканчивался август. Тамара больше всего любила это время. Природа как будто последний раз вздыхает, а потом осыпается, тускнеет, готовясь к долгим крепким холодам. Река осенью особенно прекрасна. Гладкая и туманная по утрам, к полудню она как будто вскипала, боясь замереть от ночных заморозков.