Эта книга была написана и впервые опубликована в 2013 году под грифом Государственного института искусствознания (ГИИ), сотрудником которого я тогда был. Задумывалась она как первая часть двухтомника. Первый том – «Песня как социокультурное действие», второй – «Песня как текст культуры». После уходя из института я отложил на неопределенное время работу над вторым томом. Затем вернулся к ней и закончил буквально на днях. Все бы ничего, да только первая книга была опубликована мизерным тиражом – 100 экземпляров. Таким образом возможность приобрести оба тома отсутствовала и раньше. Сама собой она не появится и сейчас. Отсюда потребность в ее переизданию. Оба тома имеют общее название – «О песне». При этом, первый том будет называться «Песня как действие», а второй – «Песня как текст».
* * * * *
Песенный жанр – существенная часть художественной культуры любого народа. Нет нужды доказывать это. Его роль может быть большей или меньшей, но она всегда достаточно весома. Что касается России в ХХ веке, то значение песни было здесь особым, и выходило оно далеко за пределы собственно культурной истории: песня становилась непосредственным участником жизни народа, исторического процесса в целом. Прошедшее столетие во многих отношениях является самым динамичным в истории человечества. Касается это и художественной культуры, в том числе, музыкальной. В том числе, песни. В том числе, российской (советской) песни.
История песенного жанра в России прошлого века дает богатейший материал для исследования. Она была весьма насыщенной, в ней можно выделить периоды, различающиеся как стилистически, так и по своим смысловым доминантам. Неоднородна она и по творческим результатам, по уровню художественных достижений. Были в ней моменты «прорыва», «расцвета», были и фазы инерционного угасания. Все сказанное объясняет достаточно высокое внимание к развитию песенного жанра со стороны музыкальной науки. Прежде всего, со стороны истории музыки. Так, в училищном и вузовском курсе истории советской музыки этой теме уделяется немало внимания. Посвящены ей и отдельные музыковедческие (музыкально-исторические) исследования.
Возникает естественный вопрос: есть ли смысл возвращаться к этой теме вновь? Принимая во внимание огромную внутреннюю сложность и противоречивость предмета, а также его важность, никак нельзя сказать, что таких работ слишком много. Скорее наоборот, – их слишком мало. Но главное состоит в том, что предлагаемая вниманию читателей работа существенным образом отличается от музыкально-исторических исследований на эту тему по своему методу, а, следовательно, и по предмету. Автором движет убеждение, что тема песни далеко не исчерпана, ни фактологически, ни теоретически, что существуют такие подходы к ее изучению, которые к данной сфере применялись достаточно мало и являются здесь не только не исчерпанными, но и в недостаточной степени методологически проработанными. И есть основания надеяться, что они дадут возможность несколько иным образом задать сам предмет исследования и, как следствие, увидеть новые его стороны, связи, закономерности.
Не стоит воспринимать данную книгу как работу в жанре музыкально-исторического исследования. В ней не предполагается давать хронологическое описание развития жанра с непременным упоминанием всех значимых фигур (композиторов, исполнителей и т.д.), с обязательным отслеживанием стилистических трансформаций, преемственностей и т. д. Иным становится отношение к категории «произведение», которая схватывает художественную деятельность в аспекте результата, плода, как объективированную «вещь». Эта категория утрачивает здесь свое самодовлеющее значение, уступая место категории «действие». Последняя важна для нас, прежде всего, потому, что позволяет подчеркнуть процессуальный аспект предмета изучения, кроме того, она «схватывает» момент субъектности, действие можно понимать, как чье-то действие. Суть подхода, таким образом, можно коротко охарактеризовать, как попытку рассматривать песню как действие, а точнее, как социокультурное действие.
Последнее уточнение существенно. То, что песню можно и целесообразно рассматривать не только как текст (произведение), не только, как «вещь», «артефакт», но и как действие, вообще-то достаточно известно и не требует специальных доказательств. Так, любой фольклорист приведет множество убедительных примеров, подтверждающих, что народная песня есть целесообразное жизненное действие, тесно связанное с целой системой других целесообразных жизненных действий (например, колыбельная песня). То обстоятельство, что многие из этих целесообразных действий имеют магический характер (то есть интерпретируются в особой системе представлений), ничего не меняет, по сути. Вырвав песню из деятельностного контекста и превратив в «художественное произведение», мы осуществляем серьезнейшее преобразование, затрагивающее ее культурную основу, ее суть. При этом, естественно, теряется значительная часть культурного содержания.
Не только к фольклору имеет отношение сказанное. Перенесемся в ХХ век и спросим не просто любителя джаза, а человека, достаточно глубоко связавшего себя с этим явлением, что для него значит джаз. С большой вероятностью он скажет, что это «не просто музыка, но образ жизни». Приблизительно то же самое мы услышим от человека, тесно связавшего себя с рок-музыкой. А вообще-то, подобное отношение имеет универсальный характер: глубокая связь с песней означает преодоление ее как текста и обретение ее как жизни (каковая есть процесс, действие).
Смещение акцента с песни-текста на песню-действие имеет еще и то следствие, что резко возрастает значение системного окружения, в которое включена песня. Мы уже не можем ограничиться рассмотрением песни, взятой изолированно, как она есть – действии актуализируются отношение с другими элементами социокультурного целого. В этот момент мы и обнаруживаем, сколь иллюзорной является простота песни. В определенном смысле песня действительно проста. Ее масштабы невелики, ее язык, форма не идут ни в какое сравнение с оперой, или с симфонией. Все это так. Но лишь до тех пор, пока мы рассматриваем ее как отдельное произведение, как вещь. А что будет, если мы изменим точку зрения и рассмотрим песню не изолированно, а в единстве с ее контекстами? От прежней «простоты» не остается и следа.
Это приобретает ключевое значение для продуктивного изучения этого жанра и понимания смысла происходящих в нем изменений. Песня – маленький, но очень чувствительный культурный организм, обладающий способностью гибко приспосабливаться ко всем особенностям своей среды, ко всем контекстам своего существования. Культурным, социальным, экономическим, технологическим… Песня – довольно простой организм, но живущий в сложном мире и предельно открытый для этого мира. Сложность отношений песни с различными сторонами мира, в котором она живет и с которым взаимодействует, становится
