Время – странная штука. Оно непостоянно. Оно способно то ускоряться, то замедляться, как будто кто-то наверху прокручивает проектор жизни по собственному усмотрению.
Вжимаясь в сиденье, Лида смотрела, с какой невероятной скоростью проносятся по кругу дома, деревья, заборы. Всё это слилось в одно серое полотно, оно сворачивалось вокруг неё саваном, сжималось в удушающий жгут. Но вдруг время замерло и потекло, словно густой сироп, медленно и вязко. Машину отбросило в бок, и Лида увидела в открытое окно двери, как на неё надвигается ствол старого тополя. Пока дерево двигалось, она успела оценить ситуацию, попыталась отодвинуться влево, к другому краю, но грубый ворс ковра не позволил проскользить с одного места на другое, Лида даже успела проклясть последними словами того, кому пришла в голову идиотская идея расстелить на заднем сиденье этот старый ковёр.
Последнее, что успела сделать Лида в тот момент, когда машина впечаталась своей правой задней частью в ствол дерева, это плашмя грохнуться на сиденье. Затем она провалилась куда-то глубоко. Там было хорошо и спокойно. Только откуда-то сверху слышались голоса: «Осторожней, нога застряла», «жива?», «похоже, кирдык дамочке», «тяни», «не тяни»…
День тёплый, безветренный уходил вальяжно и безропотно. Шепелявое перешёптывание клёнов во дворе нарушал только гул голосов из окна второго этажа старого кирпичного дома, стены которого были свидетелями ещё гусарских кутежей. Теперь обветшалый, но всё ещё ярко-красный кирпич фасада периодически сотрясали лишь пьяные дебоши местных маргиналов, заселившихся сюда бог знает когда и пустивших корни на веки вечные. Людям более или менее приличным такое соседство было в тягость. У кого была возможность съехать – съехали, у кого не было – смирились.
Лида Шишкина жила в этом доме, сколько себя помнила. Сначала с родителями, затем с мужем, а после развода одна с пятилетним сыном. Судьба Лиду не обижала, но и не лелеяла. Своё детство вспоминать она не любила. Тиранша мать сидела в сердце гноящейся занозой. Постоянные оплеухи ни за что и обвинения во всём оставили настолько глубокий след в душе и так сильно впечатались в сознание, что даже спустя много лет причину всех своих проблем Лида искала и находила именно в ней, жестокой, деспотичной мамаше.
Ребёнок, не знающий любви и ласки, вряд ли сам сможет кого-то полюбить. Лида и не любила. Замуж вышла просто так, чтоб побыстрей отделиться от родителей. Не сказать, чтобы за первого попавшегося, нет. Серёжка ей нравился, с ним ей было комфортно. Бывает же такое, что вдруг встречаешь человека, с которым как будто на одной волне. Он был очень умным и начитанным. Она тоже любила литературу, читала запоем, много и вдумчиво. Обсуждение прочитанного было их любимым занятием.
Умный, тонкий, начитанный, а главное искренне её любящий – самая подходящая для неё кандидатура, разве нет? Ведь в семейной жизни главное, чтоб с человеком было удобно, тогда и счастье будет, и лад, и совет. Так рассудила Лида и, недолго думая, вышла замуж. Вышла просто, без помпезных банкетов, куклы на машине и белого платья, потому что считала всё это пошлостью и безвкусицей. Свадебным нарядом стал красный брючный костюм, который ей, блондинке от природы, шёл невероятно. В Загсе, на фоне белых кружев, воланов и кринолина, всех этих фальшиво-целомудренных атрибутов женской чистоты и невинности, она выглядела вызывающе дерзко, чем привлекала всеобщее внимание. Шампанское, шоколад, яблоки и груши под всеобщий гвалт и смех немногочисленных друзей, вот и вся церемониальная часть их с Серёжкой бракосочетания.
Само по себе замужество Лиду мало привлекало, но женщине быть одной тогда, как, в общем-то, и сейчас, считалось неприличным, да и оценить хорошо это или плохо, можно только попробовав. Вот и попробовала. Потянулись тихие семейные будни. Как и у всех, один день был похож на другой, а третий на четвёртый. Они много читали, обсуждали прочитанное, наполняя глубокомысленные рассуждения собственными умозаключениями. И всё бы ничего, и совместная жизнь их могла бы считаться счастливой, если бы не одно «но». Совместимость духовная совсем не гарантия совместимости физической. Близость с хоть и замечательным, но не любимым Серёжкой была для Лиды мучительной. Промаявшись несколько лет, она честно призналась мужу, что жить с ним не может. К тому же тонкий, умный и начитанный к тому времени пристрастился к бутылке, и это явилось достаточным поводом, чтобы без лишних сантиментов дать нелюбимому отставку.
К своему тридцатилетию Лида подошла в полном расцвете. Красивая, молодая, хорошо образованная женщина была привлекательна не только для ровесников и мужчин постарше, но и для несмышленых юнцов, один из которых и стал её вторым мужем.
Андрей, студент театрально училища, ходил за Лидой по пятам. Талантливый юноша мог сделать прекрасную актёрскую карьеру, во всяком случае, многие ему это пророчили. Он был красив и так похож на молодого Александра Абдулова, а Лида обожала Абдулова, что отказаться от его ухаживаний свободной, ничем не обременённой женщине было трудно. Да и глупо. Зачем? Это так приятно, когда на тебя не может надышаться юноша на 10 лет тебя моложе. Но, как и Серёжку, Андрея она не любила и замуж за него не хотела. А он хотел. Ну что за напасть!
– Да пойми ты. Это сейчас я в самом расцвете своей красоты и молодости, а пройдёт лет десять, ты как раз войдёшь в свою пору цветения, а я уже не буду такой, понимаешь? В сороковник я стану тебе обузой. Стареющей, цепляющейся за уходящую молодость женой. Для тебя старухой. Ты станешь этим тяготиться. А рядом будут ходить юные красотки, а ты же нормальный мужик. И что? Ты будешь бегать от меня налево, а я делать вид, что ничего не подозреваю?
– Не буду я бегать. Мне никто не нужен, кроме тебя.
– Это сейчас, пока ты влюблён. Но всё проходит, и это пройдёт.
– Не пройдёт.
– Да что ж ты такой упрямый. Далась тебе эта женитьба. Разве нам плохо сейчас? Никаких обязательств, никаких оков.
– Плохо. Мне плохо. Я люблю тебя и хочу с тобой жить, просыпаться и засыпать в одной постели. Вместе планировать будущее, ходить по магазинам, смотреть по вечерам фильмы на диване, прижавшись друг к другу.
– Ой, – Лида поморщилась. Вот этого ей точно хотелось меньше всего.
– Ну, пожалуйста, Лида. Ты не пожалеешь. Я стану знаменитым актёром. Правда, правда. Мне многие говорят, что я на курсе самый талантливый. – Лида презрительно поджала губки. – Ну ладно, самый способный. Меня ждёт успех и блестящая карьера. Не смейся, я точно это знаю. Я тебе обещаю, что добьюсь признания, я стану главным режиссёром театра. Обязательно самым главным режиссёром, самого главного театра. Для тебя, ради тебя. Ты будешь мной гордиться. Вот увидишь.
