1. Пролог
Следует принять тот факт, что женой моей стала ведьма. И наш мир, мир крылатых драконов, ей чужд. Чью сторону эта авантюристка займет в грядущем столкновении людей и драконов? Ей бы только шалить и скакать верхом по оврагам! А как на нее посмотрел Император!
Я, крылатый дракон, провалился на самую настоящую изнанку нашего мира, на Землю, где нет магии, потерян оборот, потеряна моя магическая сила. С нескрываемым ужасом смотрю я через осколок зеркала, словно в крошечное оконце, на то, что происходит с моим родным миром, на то, как моя прекрасная супруга подбирает в свои тонкие руки, словно поводья, нити всеобъемлющей власти.
Лихая, самоуверенная, гордая. Весь двор бегает у нее на поводу.
Куда я попал? И есть ли надежда вернуться обратно? Ловлю отражение в кусочке стекла. Супруга с нежным именем Варя пролистывает мой манускрипт в золоченом окладе, убранном сотней драгоценных камней.
- Верни меня обратно! Черт с ним с брачным ложем! - Дернулась, покачнулась в кресле, будто услышала голос.
- Варенька, забери меня отсюда! Великим драконом прошу! Я буду самым лучшим мужем!
Молчит, только оглядывается по сторонам, будто не знает, куда ей нужно посмотреть, чтобы увидеть меня. Сама же наворожила! Или, действительно, не понимает силу своей ворожбы?
2. Глава 1
Варенька
- Котик! Тварь! Я тебя все равно найду, скотина безрогая! Чудо коварного измышления!
Высокая трава противно цеплялась за голенища сапог, где-то внизу под ней что-то противно чавкало, будто предвкушая сытный обед. Волноваться ещё рано, до трассы он не дойдет, машин в окрестностях нет, да и до ближайшей крошечной деревеньки с парой беззлобных спившихся мужиков далеко. Помощи ждать неоткуда. Немец, красавец, гений самой чистой, самой желанной крови и воспитания. Вот как его угораздило открыть тяжелый засов? Ведь с секреткой, так просто даже рукой не поддеть, что уж говорить о сильных губах, да и достать он до него не мог. Видимо, раскачал дверь, и засов распахнулся сам собой от мерных толчков? Все может быть. Что ему стоило остаться где-то поблизости? Нет, упорхнул на своих длинных ногах, сам не зная куда, по вечерней росе. Усадебный дом, все хозяйственные постройки я обежала в самую первую очередь, его нигде не было. Внутрь здания он пробраться не мог. Да и акустика там потрясающая, любой шажок слышен, а уж с его габаритами остаться незамеченным было бы невозможно. Опасный обвал в старое овощехранилище рабочие заранее заделали крепко-накрепко. Повезло. Впопыхах мог и съехать по крутой насыпи, да переломать ноги. После этого оставалось бы только пристрелить и его, и меня следом. Чтоб оба больше не мучились.
Моя задача - найти подлеца и вернуть назад, по возможности целым. Хлыст, единственное достойное оружие приятно упирается в ладонь. Поймаю-убью гада, выпорю, если попробует оказать хоть малейшее сопротивление, не захочет вернуться по доброй воле. И тут до меня дошло очередное открытие во всей своей неприглядности. Немец, иностранец, он же не знает русского языка! Смысл мне распинаться тут битый час, обещая неземные блаженства в виде миски тепленькой кашки, залитой ароматным маслом. Сволочь! Как есть, сволочь! И новый хозяин этой заброшенной старинной усадьбы тоже тот еще гад! Снял отсюда всех рабочих, бросил меня одну, разбирайся, как хочешь. Боялся, что кто-нибудь из посторонних прознает про его авантюру, услышит иноземную речь водителя, доставившего ценный груз, разболтает. А там быть беде. Мне-то банкир доверяет как себе, знает, что делу я верна с самой юности, никогда не допущу ни единой опасной глупости, скорее рискну собой. Вон даже ружьишко оставил. Правда, толку-то с него сейчас, когда самый опасный зверь в округе - это я. Усталая, злая, в мокрых от росы штанах, липнущих к коже и орущая всякую ересь. А что еще мне орать? Когда из немецкого языка я помню только смутное "пферде!", "дас из фантастиш! ", "капут" и "вас ис дас"? Придется пользоваться тем, что имею. Малым запасом трудно произносимых слов. И пусть он решит, что девица рехнулась. Теперь не важно, главное, чтоб голос мой опознал и выдал себя. В то, что сам подойдет, верилось уже слабо.
Впереди показалась полуразрушенная часовня кладбища, как невеста в фату она куталась в клубящийся особенно густо здесь туман. Ни листик не шелохнется, ни раздастся столь желанный топот. А на кладбище у меня, признаться, были возложены большие надежды. Где еще плутать ночью одинокому спортсмену, как не здесь.
- Пферде! Сволочь! Дас из фантастиш! Выходи! Поймаю - убью! Вас из дас, пферде! Чтоб моим врагам жилось как тебе!
Посвист, улюлюканье - а в ответ тишина. Придется дойти до кривого сада, раскинувшегося за часовней. Может он и там, все же голодный. Раз не польстился на замурзанные конфеты, которые местные разложили по древним могилам в канун какого-то праздника, значит, мог заглянуть в сад. То же мне, любитель свободы, найдешь ты путь домой, как же. Тебя отсюда никто не отпускал, да и привыкнешь, полюбишь еще и свой теплый угол, и хозяина, перестанешь скучать по родной немецкой земле и баварскому пиву, которым тебя, сволочь такую, баловали зачем-то почти каждый вечер на прошлом месте. Странный там был тренер и порядки у него странные, впрочем, не мне судить. Денег он за тебя получил достаточно. Даже с излишком, я бы сказала, а все равно жалел о содеянном, когда помогал затащить твою обколотую успокоительным тушу в машину. Конечно, кому хочется расставаться со звездой, созданной своими руками. Террорист, единственный в своем роде, гений, спортсмен, перешагнувший через вершину карьерного острого пика, на который так трудолюбиво взбирался, еще совсем не старый красавец в полном величии своей красоты. Сволочь. Хоть бы в пруд не полез. Утонуть, может, и не утонешь, хотя там полно опасных коряг на дне, еще не успели расчистить, трактор увяз. Вот и ты можешь увязнуть. Или замерзнуть и простудится. Поймаю - точно выпорю! Сначала успокою, а потом за малейшее сопротивление получишь по полной, без лишних эмоций, но и без жалости. Укус на плече от твоих зубов ноет уже второй день, гад. Хоть бы с тобой ничего не стряслось! Умом понимаю, что он далеко не первый, кто бродит тут посреди ночи. И удаленная усадьба специально была построена для безопасной работы с такими, как он. Вон даже песок старого плаца остался вполне целёхоньким, хотя им не пользовались по назначению с самой Великой Октябрьской. Тогда с этой славной, овеянной мрачными легендами сытной земли исчезли последние настоящие мастера своего опасного искусства, дела всей жизни. Просто исчезли, как их и не было, в одну туманную, как и сегодняшняя, летнюю ночь.
