ПРОЛОГ
— Кассандра-а-а! Спаса-а-ай! Я же… я же… как я без него?!
— Подумаешь, всего лишь год в разлуке. Чувства проверите.
— Не хочу проверять! Я с ума сойду.
— От любви ещё никто не умирал.
— Тебе легко говорить, ты ледышка бесчувственная. У тебя одна учёба на уме. Сколько парней к тебе подкатывало, а ты всех отшиваешь.
— Потому как понимаю, что нужно состояться в профессии, обеспечить себе нормальный заработок, а потом уже личной жизнью заниматься. Или ты думаешь, что меня на космическую станцию за красивые глаза отправляют?
— Да понятно, что по результатам экзаменов смотрят, — обиделась сестра, но долго на меня дуться ей не позволило желание добиться своего. Потому плаксиво пожаловалась: — Я не виновата, что мне по всем предметам билеты плохие достались. Просто я невезучая!
Я закатила глаза к потолку. Кто бы говорил! И оправдание у неё регулярное — за все годы учёбы Кассиопея только пару раз обошлась без пересдач, и то пока на первом курсе не встретила любовь всей своей жизни. И именно этому провокатору ей нужно было бы сказать «спасибо» за худшие на всем потоке оценки.
— Сестри-и-ичка! Помоги, войди в положение. Ну что тебе стоит? Зачем тебе эта скучная станция? Места на ней мало, народа много. И должность какая-то стрёмная — врач-практикант. Там все тобой будут помыкать, придётся выполнять капризы начальства. А на Криосе сама себе хозяйкой будешь. Главврач в госпитале самого крупного города! Это звучит!
Я скептично хмыкнула. Не было у меня сомнений, что в свою пользу рассуждает сестрёнка. Да, действительно, в госпитале, куда её распределили, единственная вакансия бюджетного врача, но указанный в её трудовом договоре оклад при этом невероятно скромный — в разы ниже, чем на станции.
Словно прочитав мои мысли, Каси клятвенно пообещала:
— Я тебе разницу в зарплате буду отдавать. Нет, я тебе все деньги отдам, когда вернусь через год. Буду копить, себе только минимум оставлять на проживание.
— Да дело не в деньгах, — отмахнулась я и попыталась воззвать к её разуму. — Сестрёнка, там функционал другой. И ответственность высокая — всё же обращаться за помощью будут не только сотрудники станции, но и представители дипмиссий, и статусные инопланетники. У тебя компетенций недостаточно, ты же репутацию мне испортишь!
— Что ты! Клянусь, пока буду лететь, все учебники вызубрю! Все методички проштудирую! — чувствуя, что я готова дать слабину, Кассиопея пустила в ход свой главный аргумент: — Уверена, Аполлон поможет и со мной позанимается.
— И когда ты ему собираешься об этом сказать? — вздохнула я. — Или он до последнего будет уверен, что это я туда лечу? Смотри, если промолчишь и проявишь к нему симпатию, он же тебя отвергнет. Вряд ли ему захочется изменять тебе со мной.
— Не переживай, Аполлончик в курсе. И вообще это была его идея. Так что не волнуйся, он никому не расскажет, сохранит тайну.
Я невольно поморщилась, поражаясь её наивности, вере и тому, насколько она своего кавалера идеализирует. Как мне кажется, так он о себе любимом думает. Наверняка приятно ему, что за ним девчонка бегает, этим он тешит своё самолюбие, а Кассиопея не хочет даже мысли допустить, что он способен ею воспользоваться.... Эх, я столько раз пыталась воззвать к её разуму и привести сестру в чувство, но в конце концов махнула рукой. Ведь ничего, кроме агрессии и обвинений в зависти, не получала в ответ. Похоже, пока она сама в нём не разочаруется, мозги на место не встанут. А с другой стороны, может, я предвзято к нему отношусь? Может, парень и нормальный? Он ведь семь лет за ней ухаживал и, насколько я поняла, в постель не тащил. Да и специализация у него узкая — «хирургия», а она не допускает небрежности в учёбе, так что он должен быть серьёзным и ответственным. И может, реально натаскает Кассиопею, раз у неё недостаток знаний, а у него — желание видеть её рядом?
Кажется, не остаётся у меня выбора, кроме как пойти навстречу этой сладкой парочке.
— Ну что с тобой поделать? — махнула рукой и придушенно пискнула, оказавшись в тесных объятиях.
— Кася, ты прелесть! Мы ж с тобой близняшки, и имена похожи, особенно сокращённые, так что документы подделывать не придётся и проблем не будет, — взвизгнула осчастливленная сестричка. И поторопилась спросить, опасаясь, что я передумаю: — Браслетами когда поменяемся? Может, сейчас?
— Нет, дорогая! В самый последний момент, перед отъездом в космопорт. Ты забыла, что в отличие от тебя я не крашусь как кукла и волосы у меня длиннее. А подстригать их я не собираюсь. Нам обеим сложно будет притворяться там, где нас все знают. Хорошо хоть, что на станции и на планете не будет никого, кто мог бы что-то заподозрить.
— И почему ты такая въедливая и занудная? Да кому мы нужны? Все уже давным-давно заняты самими собой. Экзамены мы сдали, и сокурсники тоже. Завтра уже дипломы получим, официальные бумаги для трудоустройства и билеты.
— Вот завтра и поменяемся... Кстати, надо родителям позвонить. Мы же обещали.
— Да помню я, — поморщилась Каси.
И немудрено — она же их надежд не оправдывает. Папа у нас знаменитый кардиолог, и то, что Кассиопея не лучшим образом сдала экзамены, его явно не обрадует. Будет ворчать насчёт семейной репутации. Он и так не был доволен, что мы выбрали несерьёзную, на его взгляд, специальность врача общей практики. Таких, как мы, выпускаются десятки, и достичь профессиональных высот, чтобы имя прогремело на весь мир, — нереально.
Только как бы сестре ни хотелось уклониться от разговора, а выходить на связь с семьёй пришлось. Само собой, ни о каких планах подмены никто из нас не обмолвился. Зато пришлось выслушивать нравоучения, без которых ни один сеанс связи не обходится.
— Вы, конечно, девочки у меня совсем взрослые, но я очень сомневаюсь в вашем благоразумии, — серьёзно, пронизывающим взглядом смотрел на нас с экрана папа. Худощавый, остроносый с седыми висками, хотя волосы ещё сохранили насыщенный каштановый цвет. — Это на Земле вы скромные и сдержанные, потому что находитесь у меня на виду. Улетите и голову потеряете от новых возможностей. Опозорите семью, и нашу фамилию кто вас потом замуж возьмёт? Если меня подведёте, то я вас на порог не пущу! И на моё покровительство при трудоустройстве не рассчитывайте.
— Да что ж ты их пугаешь? — утихомирила его мама, появившаяся на экране. Темноволосая, фигуристая, с миловидными чертами лица — наша с сестрой копия, только постарше. — Неужели забыл, что дети всё делают наоборот? Чем больше запрещаешь, тем больше им хочется запрет нарушить.
— Они уже не дети! — сердито возразил папа и вздохнул. — А жаль.
— Не волнуйтесь, — поспешила я сгладить конфликт, пока Каси не ляпнула какую-нибудь глупость. — Мы будем по возможности писать, сообщать новости. Всё будет хорошо.
