«Вторая рота, где я служил в ВДВ, была предназначена для уничтожения спецобъектов армий вероятного противника…»
Змея, плавно огибая редкие чахлые колючки, торчащие из пересохшей земли, упорно двигалась к какой-то только ей известной цели.
Вот на ее пути попалось глубокое русло пересохшей речки, заросшее густым шатром жесткого кустарника.
Змея, нырнув под этот шатер, уже хотела спуститься на дно мрачного туннеля, когда увидела в нем группу людей, идущих гуськом.
Она замерла, приняв угрожающую позу, но люди, идущие по чавкающей жиже едва обозначенного русла, промелькнули мимо, как тени.
Группа спешила.
Очень спешила.
Здесь пролегала дорога домой, на базу, где была горячая еда, письма, баня; где не было постоянного чувства опасности, изматывающей гонки ночных переходов, бесконечно длинных бессонных дней.
Группа шла домой уже третьи сутки, бесконтактно, без радиомаяков, как невидимки.
Задание выполнили, но наследили. Из-за этого очень спешили. Шли даже на рассвете. Опасались заслона по маршруту выхода.
Спешили, очень спешили.
Прошли это вонючее русло, и вот впереди горы. Последний бросок перед границей.
Подъем выматывал до предела.
Обманчивая пологость предгорья бесконечным тягуном уходила в небо, низко севшее на горы, потому никак нельзя было определить конец этого вялого подъема. Но и он закончился. Уперлись прямо в скалы.
Остановились на отдых.
Перекусили – сунули в рот по жесткой, как кирпич, черной галете. Во рту она разбухла, и по всей душе разлился родной запах черного хлеба.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
