Звонок из Москвы раздался поздно вечером. Позвонил встревоженный Ибрахим. Он говорил долго и путано, только не из-за косноязычия, как раз язык у него подвешен на славу, а потому, что телефонные разговоры могут быть подслушаны. А если не услышат сейчас, то все равно они фиксируются в каких-то технических службах и в случае надобности могут быть установлены время, номера телефонов абонентов, а стало быть, и сами собеседники, возможно, иногда записывается содержание, если какие-то не слишком законопослушные люди находятся под колпаком у полиции. Поэтому Ибрахиму приходилось говорить таким эзоповым языком, которого не под силу было бы разобрать самому Эзопу. А вот находившийся в Анкаре Сейхан понял. Понял и сразу принялся действовать.
Сейчас его действия были сродни тому, что перед этим проделал Ибрахим, – он тоже звонил. Звонил знакомым в другие города и разговаривал с ними на плохо понятном для непосвященных языке. После разговора с ним собеседники, в свою очередь, начинали звонить кому-то еще…
Завершающим этапом этой многоступенчатой цепочки являлся маленький турецкий городок Текирдаг, находящийся к западу от Стамбула, а все усилия собеседников были направлены на то, чтобы срочно уничтожить одного парня, оказавшегося сегодня в местной тюрьме. Звонком из Москвы Ибрахим дал понять соотечественникам, что арестованный Мустафа Кемаль способен выдать полиции важную информацию. Если она станет достоянием правоохранительных органов, это отрицательно скажется на благосостоянии некоторых уважаемых текирдагцев, а также жителей других городов. Последствия для них окажутся не просто плохими – они будут катастрофическими. Значит, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Мустафа заговорил, выдавая ценную информацию, а то, что он сделает это на первом же допросе, можно не сомневаться. Он же типичный молодец против овец. Хорохорится, не прочь поиздеваться над слабаками, но окажись в лапах полиции, тут же наделает полные штаны.
Вот почему в некоторых домах Текирдага люди почти до рассвета не ложились спать, ведя утомительные разговоры со знакомыми, постепенно приближаясь к желанной цели. Вот уже дело дошло до общения с влиятельными в городе людьми – представителями власти, авторитетными полицейскими, надежными тюремщиками.
В конце концов ночное бдение принесло плоды. Когда утром по приказу начальника полиции, двое конвойных отправились за Мустафой Кемалем, чтобы привести преступника на допрос, то обнаружили его лежащим в запертой камере на полу с перерезанным горлом…
Практически весь май и первую половину июня начальник отдела безопасности московского страхового агентства «Атлант» Андрей Всеволодович Корешков занимался не свойственными для его должности обязанностями – проводил следствие по делу о многократном страховании одних и тех же машин по фальшивым документам.
Строго говоря, для самого Корешкова следственные функции были хорошо знакомы. Задолго до прихода на мирную службу в «Атлант» ему приходилось работать и в оперативно-розыскном отделении милиции, и несколько лет служить во внешней разведке. Поэтому навыки сыщика у него развиты весьма хорошо. В принципе, в любом страховом агентстве предполагается более спокойная и рутинная работа, чем, скажем, в уголовном розыске, однако изредка там тоже встречаются донельзя заковыристые ситуации. Как правило, они крутятся вокруг страховок на слишком большие денежные суммы, поэтому приходится взваливать на себя функции, родственные следовательским. Цели участников конфликта понятны: одни стремятся получить деньги, другим не хочется с ними расставаться.
В этот раз Андрею пришлось распутывать клубок, концы которого находились в разных странах. Велись совместные действия с полицейскими различных государств, в том числе и в Латвии. В Риге его помощницей случайно назначили некую Мирдзу Троненбергс – очаровательную красавицу, от которой Корешков буквально потерял голову. Благо, ничего предосудительного тут нет, и ревнители морали могут быть спокойны: Мирдза не замужем, недавно развелась. Андрей вообще закоренелый холостяк. Им вдвоем пришлось совершить рискованный вояж в Польшу, и уже через несколько дней выяснилось, что латышская красотка тоже далеко не равнодушна к нему. Разъехавшись после завершения операции по своим городам, молодые люди регулярно созванивались, договаривались где-нибудь вместе отдохнуть, да все время что-нибудь мешало: то один занят, то другой. Лишь в конце сентября решили съездить на пару недель в Турцию. Причем у Мирдзы – трехнедельный отпуск, а Корешков может вырваться в лучшем случае на две.
– Я прилечу туда на три дня раньше тебя, разберусь, что к чему, узнаю дислокацию на местности и ты явишься на все готовое, – сказала она по телефону. – Чтобы не тратить впустую время. Иначе ты не успеешь отдохнуть.
– Спасибо, милая, за заботу. Заодно постарайся за это время в совершенстве выучить турецкий язык, это еще больше облегчит нам жизнь, – улыбнулся он. – Когда ты сможешь туда прилететь?
– Во вторник, двадцать третьего, я еще должна быть на работе. Генерал проводит большое итоговое совещание. А на следующий день смогу отчалить.
– То есть в среду. Я же освобождаюсь в пятницу вечером, значит, прилечу в субботу, двадцать седьмого.
Еще до отлета Мирдзы в Турцию Андрей купил себе билет. Позвонив в Ригу, продиктовал ей номер рейса, время прилета.
– Дорогуша, надеюсь встретить тебя в стамбульском аэропорту, – сказала она.
– Было бы совсем неплохо, – ответил он. – Я так сильно по тебе соскучился.
Влюбленные не могли предполагать, что нелепый случай разрушит их радужные планы.
* * *
Сергей Петрович Маховиков не принимал всерьез слово «страховка». Нет, он, безусловно, знал о существовании такого вида компенсаций, которые навязывали многочисленные рекламы, однако применительно к себе этого понятия как-то не представлял. Страховал только машину, и то лишь выполнял это как тяжелейшую провинность. Все автомобилисты вынуждены последние четыре года нести этот крест, платить дополнительный налог, тут уж ничего не поделаешь – приходится. Но Сергей Петрович, как и подавляющее большинство автомобилистов, ограничивался только обязательным страхованием, не более того. Никаких там от угона, от пожара. Требовалось раз в год отстегнуть три с лишним тысячи за старую «пятерку», ну и черт с ними, не обеднеет. А добровольно не даст ни копейки.
Так бы они и существовали тихо-мирно каждый сам по себе, Маховиков и страховка, как вдруг занесло к ним в гости домой Борьку Лукинского, Сережкиного кореша, друга детства. Борису сейчас тоже под сорок, он достаточно известный журналист. Как раз в тот день он получил «корочки» Международного Союза журналистов, похвастался. Там среди выданных ему бумаг затесался страховой полис.
