- Пожалуйста, - официант поставил передо мной чашку капучино и горячий бутерброд. – Приятного аппетита.
Не успела я погрузить ложку в пышную пенку, как замерла, почувствовав знакомый теплый огонек в солнечном сплетении.
Это всегда происходило внезапно. Вот только что ничего – и вдруг внутри появляется крохотная пульсирующая точка, словно вспыхивает красная сигнальная лампочка.
Один из них был здесь. Лишь один – иначе огоньков было бы два. Но если он зажегся, значит, и второй где-то недалеко. Может быть, даже совсем рядом, проходит по улице за окном. Да, иногда действительно бывает так: ты сидишь в кафе и не подозреваешь, что счастье всей твоей жизни прошло сейчас мимо. Но я – знаю. И могу помочь. Хотя далеко не всегда получается.
Если за четыре недели второй не найдется, огонек погаснет. За девять лет мне удалось соединить всего пять пар. Не считая тех двоих, которые сами отказались от того, чтобы быть вместе. Вряд ли мое вмешательство сделало их счастливыми. Поэтому с тех пор я стала осторожнее.
Впрочем, прежде чем искать второго, надо было нащупать первого. Забыв о том, что меня отпустили всего на полчаса, что проект хоть умри, но надо сдать до конца рабочего дня, я вглядывалась в каждого из сидящих в зале, одновременно прислушиваясь к себе, не стала ли пульсация огонька сильнее и отчетливее.
Он сидел в углу, пил кофе и читал что-то в телефоне, то шевеля губами, то сдвигая брови и морща лоб. Самый обыкновенный парень в черных джинсах и синей футболке, рядом на спинке стула висела тонкая ветровка. Русые волосы, четкий, как на монете, профиль, легкий намек на бороду. Сначала мне показалось, будто он мой ровесник или даже младше, но пригляделась и поняла, что вряд ему ли меньше тридцати.
Скверно, в таком возрасте люди чаще всего или женаты, или хотя бы в стабильных отношениях. Словно в ответ на мои мысли парень поднял руку и пригладил волосы. Кольца не было, но это еще ни о чем не говорило.
Симпатичный, подумала я с легким сожалением. Сама бы не отказалась с таким познакомиться. Не сработай мое чутье, может, даже попыталась бы как-то попасться ему на глаза, и кто знает… Хотя если б оно не сработало, я, наверно, и внимания на него не обратила бы. Скорей, скорей, съесть в три укуса свой псевдообед и бежать назад в офис. Феям тоже надо на что-то жить, за чудеса денег не платят.
Мой объект сунул телефон в карман, надел ветровку и прошел в двух шагах от меня. Огонек замигал сильнее, и от него разлилось даже не тепло – почти жар. Проводив парня взглядом, я спохватилась и впилась зубами в бутерброд. Все, теперь он от меня никуда не денется – если, конечно, не уедет из города, тогда я его потеряю. Такое тоже бывало. Но что поделаешь. Не все шансы удается использовать.
К шести часам я закончила, отправила макет заказчику и выключила компьютер. От напряжения затекла шея, и я потянулась до хруста. Откинулась на спинку стула, закрыла глаза, и на темном экране век вдруг появилось лицо того парня из кафе. И, наверно, впервые с пятнадцати лет я пожалела о том, что мне достался такой странный дар.
Мама рассказала обо всем вечером, когда разошлись гости и мы с ней мыли посуду. И я, разумеется, поверила не сразу. Ну кто в здравом уме поверит, что тебе привалила способность находить людей, идеально подходящих друг другу. И не просто находить, но и сводить их вместе.
- Понимаешь, - говорила мама, вытирая тарелки полотенцем, - ты становишься как бы вершиной треугольника. Притягиваешь каждого из них к себе, и через тебя они тянутся друг к другу.
- Но как это получается?
- Не знаю, Аля. Никто не знает. Но ты почувствуешь. Это как приятное тепло внутри. Теплая пульсирующая точка. Она появится, если два таких человека будут находиться недалеко от тебя. Причем один из них обязательно должен быть близко, а второй – в радиусе нескольких десятков километров. Но как только ты определишь первого, вы с ним окажетесь связаны. Тогда второго начнет притягивать к тебе, и через какое-то время вы обязательно где-нибудь пересечетесь. Ты почувствуешь, что появилась вторая точка. Эту пару начнет тянуть друг к другу как бы через тебя, и треугольник замкнется. Они встретятся, познакомятся, а дальше уже не твоя забота. Дальше - они сами.
- И ты тоже можешь это? – мне еще казалось, мама сейчас рассмеется и признается, что пошутила.
- Пока да, но как только дар откроется у тебя, у меня он исчезнет. Он передается в нашем роду от матери к дочери, даже не знаю, сколько уже поколений.
- Выходит… мы ведьмы?
- Ну, можно и так сказать, - она пожала плечами и повесила мокрое полотенце на батарею. – Хотя мне больше нравится считать себя феей.
- Скажи, мам… - вопрос показался мне бестактным, но я все же задала его. - Почему ты тогда не нашла идеальную пару для себя?
- Как всегда, сапожник без сапог, - грустно улыбнулась она. – Мы можем чувствовать подходящих для других, но не для себя. В этих треугольниках мы изначально необходимые - и всегда лишние. Но вот что еще важно, Аля. Очень важно. Этот дар открывается у нас в пятнадцать, но через десять лет иссякнет, если не родится дочь, которой его можно будет передать. И родиться она должна от любимого человека, не от кого попало. Не обязательно от того, кто подходит тебе тютелька в тютельку. Вот поэтому у нас с твоим отцом ничего и не вышло. Я его любила, а он предпочел другую. К сожалению, те, кто дарят счастье, далеко не всегда счастливы сами.
Да, мама, ты была права, еще как права.
Бабушка хоть и вышла замуж, но счастья ей это не принесло. Она умерла, когда мне было года три, и я ее почти не помнила. Мама пять лет назад встретила нормального мужчину, перебралась к нему в Москву, но пожениться они не успели – Григорий умер от сердечного приступа. Ей предложили хорошую работу, и она осталась в столице. Виделись мы нечасто, больше разговаривали по скайпу, иногда мама осторожно интересовалась моей личной жизнью.
«Аля, время идет…» - намекала она. У этого извечного «часики тикают, когда рожать думаешь?» в моем случае был особый смысл.
Что я могла ей ответить? Личная жизнь отсутствовала в принципе. Те, кому нравилась я, не устраивали меня. Единственный парень, в которого я по уши влюбилась на последнем курсе института, предпочел мою лучшую подругу. Сейчас у них уже было двое детей, старший – мой крестник. Приезжая к ним в гости, я иногда чувствовала на своей пятой точке его задумчиво-ласкающий взгляд, но… и любовь уже прошла, и я бы не подложила такую свинью Ирке, даже ради передачи дара.
Когда не надо, любовь падает тебе на голову сама. Но когда до зарезу требуется влюбиться, не получается – хоть тресни. Иногда подступало искушение: а может, черт с ним, с даром этим? Ну сколько пар я смогу осчастливить до тех пор, пока он не перейдет моей дочери – если это вообще будет дочь? Обходятся в конце концов люди своими силами. Влюбляются, женятся, живут в мире и согласии, растят детей и внуков, отмечают золотые и даже бриллиантовые свадьбы.
