В таверне стояла духота. Тщедущные орки делили на стойке оловянные монеты, вырученные от продажи молодого поросенка. Парочка молоденьких оборотней в центре обсуждала итоги последнего в этом году турнира по магболу. Пьяная компания упырей пыталась выведать у магов за соседним столиком рецепт приворотного зелья.
– Смотри, – молоденький тролль едва заметным движением головы привлек внимание товарища к дальнему столику, за которым в столь поздний час сидела одинокая, с виду неприметная, молодая женщина в сером дорожном платье с зеленым саквояжем.
– Магиня, как пить дать, – откликнулся его приятель, вытирая рукавом выступивший на лбу пот.
– Ведьма максимум, – возразил тролль, пряча улыбку в высоком вороте полосатой рубахи, – Не местная. Выглядит как нянька для лордовских выродков. Легкая добыча.
– Легкая, – едва заметным движением бровей тролль привлек внимание гоблина за стойкой. Тот отрицательно помотал головой. Тролль нахмурился, – Круст стал несговорчивым. Риска боится.
– Ничем он не рискует, – отозвался тролль в полосатой рубахе, – Я сейчас.
Он неторопливо подошел к стойке и заговорил с хозяином заведения. Увидев в ладони тролля три золотые монеты, гоблин оживился, молча кивнул и скрылся за занавеской, ведущей в кухню.
– Мадам, – молоденький гоблин с подносом в руках как из-под земли возник возле Хетции, которая была так погружена в собственные мысли, что даже не сразу сообразила, что ей наконец-то принесли заказ. – Прошу простить, что заставили ждать: поросенка зарезали как раз перед вашим приходом и еще не успели освежевать и…
– Избавьте меня от подробностей, – прервала его Хетция, невольно поморщившись, и забрала из рук гоблина свой лимонад. – Тарелку поставьте здесь, – она побарабанила пальцами по свободному месту на столе возле миски с недоеденным салатом.
Гоблин поклонился и тут же исчез. Хетция пожала плечами и рассеяно поднесла к губам бокал. В ноздри ударил едва уловимый сладковатый запах. Слишком хорошо знакомый ей, чтоб спутать его с чем-то другим.
«Хм, – подумала молодая магиня, улыбаясь по себя, – это даже любопытно».
Едва заметно шевеля губами, она произнесла несколько слов и, как ни в чем не бывало, сделала первый глоток. Тролли за столиком не сводили с нее глаз. Через несколько минут после того, как Хетция осушила свой бокал, они встали и, не сговариваясь, направились в ее сторону. Первым заговорил полосатый.
Магиня глупо улыбалась, сразу начиная кивать ему в ответ на каждое слово. Второй тролль, чуть более лопоухий, чем его приятель, непроизвольно кивал вместе с ней, плотоядно облизывая губы.
– Надо оплатить мой обед, – слегка заплетающимся языком пробормотала Хетция.
– Не волнуйся, мы заплатим, – махнул рукой лопоухий тролль и взял ее под руку.
… На заднем дворе таверны было тихо. Пахло скошенной травой и кислыми сливками – рядом со своей таверной гоблин держал сыроварню. В большом сарае возвышалась куча наваленного как попало сена, в углу возле бочки, накрытой куском холщовой ткани, валялся резиновый фартук.
– Иди сюда, – поманил Хетцию полосатый тролль и судорожно глотнул.
– Сейчас, – беспечно отозвалась она, заводя за спину руки, словно намереваясь ослабить тугие завязки дорожного корсета.
В следующий миг в глазах у троллей помутнело, а по соломе заплясали язычки пламени. Через секунду бочка подпрыгнула так высоко, словно внутри нее хранился порох, а не домашнее пиво. Очень скоро небо над таверной стало напоминать столицу темной вотчины в ночь ведьминских игрищ – вокруг все грохотало, взрывалось, клубился дым, звенели разбивающиеся стекла, орали раненные тролли. Вокруг метался хозяин-гоблин, то перемежая ругательства с отчаянными призывами к пьяным магам спасти его имущество, то растерянно потрясая кулаками, обещая покарать всех, начиная с перепуганных официантов до сельского старосты. Последнего костерил за то, что он не обеспечивает, подлюга, спокойной жизни мирным рестораторам – даром огромные налоги платятся в казну.
…Хетция, теперь совершенно трезвая, не спеша прошла по уцелевшей каменной дорожке к своей карете и открыла дверцу. Усевшись на сиденье, она с легким вздохом бросила последний взгляд на руины таверны, окруженной растерянными работниками и посетителями. В эпицентре что-то все еще продолжало кипеть и взрываться.
– Мир переполнен наивными темными созданиями, – пробормотала она, устало откидываясь на бархатные подушки. – Как дети, ей-Богу…
* * *
Темный маг Ульрис Кетим с трех лет узнал, что девочек бить нельзя. Тогда ему это казалось в высшей степени несправедливым, учитывая, что его постоянно лупили собственные старшие сестры – не руками, конечно, а заклинаниями, оттачивая свои навыки на беспомощной жертве. Но стоило лишь замахнуться на них в ответ каким-нибудь простеньким водным шаром, как он оставался без сладкого или был вынужден терпеть другие наказания от взрослых.
Когда ему исполнилось четырнадцать, и он поступил на обучение в Королевскую магическую академию, Ульрис установил собственные правила. Он поклялся, что не коснется даже самым слабым атакующим заклинанием ни одной женщины, покуда она не нападет сама. Но стоило кому-нибудь сделать малейший выпад в его сторону, как он бил наотмашь жесточайшим образом – всем, что приходило в голову, от отравляющих до обжигающих и даже разъедающих кожу заклинаний.
Так очень скоро все узнали, что связываться с Кетимом – себе дороже, будь ты женщина или мужчина. Ульрис демонстрировал полное отсутствие уважения к общепринятым нормам во всех ситуациях, когда их соблюдение как-то ущемляло его самого, и вместе с тем требовал подчеркнутого уважения от всех окружающих. Уже к восемнадцати-двадцати годам он каким-то образом вознесся над всеми сверстниками так, что казался гораздо старше и мудрее.
Впрочем, не только требования и претензии Ульриса позволили ему возвыситься: он также был упорным в учебе, восхищал всех сноровкой на занятиях практической магией и – самое главное – умел найти подход ко всем, будь то преподаватели или студенты, ведьмы или белые магини, тролли или созерцающие. Так и вышло, что довольно рано к лорду Кетиму потянулись представительницы противоположного пола.
Но это приносило радость лишь поначалу. Перебывав в спальнях нескольких прекрасных девушек в течение пары первых месяцев учебы, Кетим оказался неприятно шокирован: его магические способности резко пропали. Не то, чтобы исчезли совсем, но опустились на общий уровень, что для Ульриса было абсолютно неприемлемо. Привыкший с легкостью швыряться огромными огненными шарами, тогда как однокурсники с трудом обучались формировать их на ладони, или, к примеру, творить сложнейшие лечебные заклинания после собственных же боевых, юный маг впервые столкнулся с тем, что позорно ослабел. С его пальцев на уроках внезапно стали соскальзывать разрушительные заклятия и громить обстановку вокруг, а в голосе явно недоставало внутренней силы во время произнесения магических формул. И они то и дело отказывались работать в самый неподходящий момент: все, как у обычных студентов.