По итогам соревнований на первенство лучшего класса по показателям учёбы, спорта, общественной и комсомольской работы, наш девятый – «А» занял первое место среди трёх девятых классов школы. В общем, так и должно было случиться, потому что объективно, наш класс был самым сильным по всем показателям, поскольку считался, что называется «элитным», если такое определение можно применить к середине семидесятых годов прошлого века.
Наши девчонки (лучшие девчонки в школе) постановили, что в честь этого грандиозного достижения, мальчики, как настоящие джентльмены-чемпионы, должны преподнести по букету цветов прекрасной половине класса. Хитрые лучшие девочки специально не уточнили, кто кому должен вручать цветы, в расчете на то, что каждый «мужчина» должен догадаться сам.
Утром я купил букет белых хризантем у городской больницы и пришёл с ним в школу. Честно говоря, я чувствовал себя не в своей тарелке с цветами в руках, и готов был провалиться сквозь землю от стыда. Потому что я НЕ ЗНАЛ, кому должен вручить букет, и вообще, когда должно было произойти это действо. Я бродил до начала занятий с хризантемами в руке, стараясь не попадаться на глаза девчонкам. Что касается ребят, то каждый был занят собой и своим букетом. Никто ничего не говорил, но после первого урока я обнаружил, что почти все наши девочки уже с цветами. Мне бы следовало быть повнимательнее и спокойно отметить про себя, кто из девочек ещё без цветов, а потом просто подойти и вручить. Но я был застенчив и очень боялся попасть в глупое положение. Я всё ждал, что мне кто-нибудь подскажет, что делать. Тогда мне было ещё невдомёк, что кое-какие вещи мужчина в жизни должен делать сам. А по большому счёту, почти всегда принимать самостоятельные решения и брать на себя ответственность в нужный момент.
Вместо этого я слонялся на первой перемене по школьному двору и тихо страдал. Я опасался, что вручу букет кому-то, кого уже поздравили, и меня просто поднимут на смех. Кое-кто из ребят, кто уже «отстрелялся», поглядывал на меня с ехидством и посмеивался, а девчонки делали вид, что вообще ничего не замечают. Ведь, в общем-то, для всех остальных, ничего особенного не происходило. Ну, ходит один придурок (а я себя таким и представлял со стороны) с букетом подмышкой, и пусть ходит дальше. Но долго так продолжаться не могло, впереди был почти полный учебный день, и я всё же, принял решение.
Выкурив втихаря сигарету за мастерскими, я решительно направился в одно укромное местечко – в угол основного корпуса школы. Там в углублении, из цокольного этажа выходили окна подвального помещения, накрытые сверху тяжелой откидной решётчатой рамой. Постояв немного у рамы, и в последний раз взглянув на свой букет, я тяжко вздохнул, и бросил цветы к подвальному окну.
Всё… дело было сделано. Плохо, безобразно и совсем не так, как следовало бы, но я почувствовал облегчение…
Весь следующий урок, уже освободившись от тяжкого груза сомнений и тревог, я думал-гадал, кому же я, всё-таки должен был, но не вручил свой букет, и кто из девочек остался без цветов… Потом я взглянул на дело с другого ракурса. Я с самого начала не подумал о том, что девочек в нашем классе было на треть больше, чем мальчиков, а значит, эта треть автоматически должна была остаться без цветов. Мне кажется (сейчас, уже в другой жизни), что эту проблему наши активистки решили элементарно просто: подаренные цветы разделили на всех поровну. Скорее всего, так оно и было.
Наконец, этот длинный, напряженный и нервный день закончился, а следующий принес новые учебные заботы, комсомольские поручения и мелкие шалости. А потом я и вовсе надолго забыл об этом.
Через много лет, на одной из встреч выпускников нашего класса, которые проводились регулярно раз в пять лет, я вспомнил эту историю, и сразу же понял, кому я тогда должен был вручить цветы. Кто знает, как бы всё сложилось, подари я тогда букет той, кто его ожидала?
Возможно, тогда эта история была бы не о букете у подвального окна, а о начале Большой Любви.
Когда я учился в четвёртом классе, то, как и полагалось в доисторическо-коммунистические времена, был пионером, как и все лучшие ребята и девчонки Советского Союза, ученики «средних классов».
Одной из очень популярных форм внеклассной пионерской работы (среди учителей и администраторов школы, в первую очередь) были, так называемые, «пионерские сборы». Это идейно-общественное мероприятие предусматривало: а) выступления наиболее активных пионеров, отличников учебы и поведения на злободневные темы, например, о двоечниках и нарушителях дисциплины, б) чтение стихов на патриотические темы, в) исполнение патриотических песен, г) народные танцы… иногда. Случались, также и «нетрадиционные» элементы, например, розыгрыш пионерами с артистическими наклонностями сценок из жизни пионерии. Это мог быть, например, отрывок из повести Аркадия Гайдара «Тимур и его команда», или эпизод из фильма «Неуловимые мстители».
Однажды, после уроков наш классный руководитель, Елена Константиновна объявила, что в среду следующей недели у нас будет проводиться пионерский сбор. И, поскольку мероприятие это «особой важности», и посвящено Дню Советской Армии и Военно-морского флота, то проводиться оно будет не как обычно, в классной аудитории, а в вестибюле школы, рядом с бюстом Владимира Ильича Ленина и флагом Союза Советских Социалистических Республик. Все замерли и напряглись. Елена Константиновна строго осмотрела класс и постучала указательным пальцем по крышке учительского стола, давая понять, что дело-то не шутейное. Потом добавила, что сбор, вопреки обычаям, будет проведён не после уроков, а вместо урока русского языка, преподавателем которого и была Елена Константиновна. Потом она понизила голос почти до шёпота и сипло проговорила, что на сборе «очень возможно» будет присутствовать лично директор школы Валерий Герасимович (один вид его наводил ужас на старшеклассников, не то, что на мелочь, вроде нас), и может быть комиссия из ГОРОНО. Класс и вовсе приуныл. Слишком большая ответственность ложилась на всех пионеров, и особенно, на самых лучших, то есть тех, кто будет выступать.
– Зарубите себе на носу! – вдруг взвизгнула Елена Константиновна, и класс непроизвольно вздрогнул, – я не дам вам сорвать наш пионерский сбор! Самые строгие меры, вплоть до исключения из школы ждут того, кто посмеет…
Она вдруг замолчала, наверное, не знала, что же такого ужасного может сотворить её ученик, чтобы сорвать такое ответственное мероприятие. Поправила причёску, прокашлялась и решительно окончила:
