Перед вами рифмованное произведение. Но определить его жанр как поэзию – спорно с точки зрения обычного человека… Во всяком случае, это стихи, то есть, «художественная речь, организованная делением на ритмически соизмеримые отрезки» (Википедия)…
Мои стихотворные работы – мой путь познания духовного миpa «при помощи образов, символов», иными словами, как будто поэзия. Ибо прозаическое описание тех же явлений было бы совсем другим, возможно, менее точным, как это ни покажется странным.
С другой стороны, я создаю свои строфы без вдохновения, что предполагает поэзия, хотя и по восприятии Духа. Ибо вдохновение, в отличие от внушения Духа, суть страстное духовное движение, которое я допустить не могу в силу особенностей изображаемого: горний мир бесстрастен и Земле не подобен ни в чём.
«Предметом» моих произведений служит почти исключительно духовная жизнь, бытие ангелов, описание Духа Святаго и проявлений Его, насколько, конечно, это возможно. То есть, никаких страстей, страданий, болезненности… Понимаю, читателю это скучно: нет ничего, что окружает вас, ничего, что могло бы вызвать сопереживание, ничего понятного. Похоже на письмена инопланетянина… Сопереживание ангелам невозможно, потому что у них нет переживаний. И это одно сразу же ставит читателя в тупик: как это так, автор изображает отсутствие переживаний?..
Но меня интересует не читатель, а именно познание тонкого мира и донесение этого знания до землян в художественных образах. Понадобится людям когда-нибудь моё знание – хорошо; нет – мне всё равно: я не пророк, чтобы навязывать какую-либо «правду».
Что же по поэзии, надеюсь, что мои работы хотя бы отчасти художественные для того, чтобы считаться поэзией.
Землян тонкий мир может увлечь только в том случае, если изображаются ужасы. Люди жаждут быть испуганными. Ужасы же, как представляется, порождение нелюбовного духа человечества. При возожжении же сердца души огнём любви к Высшему и сущему оказывается, что в тонком мире нет ничего страшного, что мир этот удивительно прекрасен, и в нём возможно оказаться не только после смерти тела, но здесь и сейчас… А вот это землянам решительно не интересно и не нужно. Мне сложно понять, почему.
Я изображаю бесплтных сущностей, которых нельзя нарисовать. И когда говорю об ангелах, то совершенно не имею в виду суровых мужей с мечами, голых девиц и младенцев с крыльями. А понятие «Всевышний», «Вышний», «Присносущее» не обозначает библейских божеств. Это нечто безымянное, безóбразное и лишённое каких бы то ни было признаков. – Другими словами, ничего иудейского и церковного.
Для того, чтобы писать о мире ангелов, я живу полностью погружённым в тему: не выдумываю, а просто описываю переживаемые ощущения. Моё бытие – воплощение ереси: сама ересь в жизни.
Для достижения своих скрепоразрушительных целей пользуюсь преимущественно светлыми «красками» в отличие от народных и авторских произведений православной традиции. Для бытийствующего в своём сознании в раю это естественно. Хотя в мой бразильский рай временами досадно вторгаются российские события, омрачая его. И приходится, превознемогая острое нежелание, доставать и «краски» тёмные. Однако и в этом случае стараюсь, чтобы таковые не преобладали, и всё равно торжество Духа и Неба были безусловными, как оно и есть на самом деле там, в отличие от Земли.
Меня главным образом интересует само явление: идеальный духовный мир. И оно настолько сложно, что форма стихотворений отступает на второй план или дальше. Форма же всей книги – духовный рифмованный дневник.
И, наконец, обращаю внимание читателя на то, что мой тонкий мир, мои ангелы никак не связаны ни с какими религиями, хотя я прихожанин католического храма. Ибо я добиваюсь не претворения чьих-то представлений, а свидетельствую о том, что происходит лично со мной – записываю мой духовный опыт, то, что происходит именно со мной. Свод же моих духовных представлений и исповедание называю вышеславием. В рамках вышеславия произведение и написано.
Я действительно живу вне Земли и испытываю невероятную, оглушительную, космическую, пьянящую духовную свободу. Мне ничего ни от кого не нужно! Я пестую любовный огонь сердца моей души и тем бесконечно счастлив.
Я говорю то, что мне вменяется, на русском языке. Оставляю свой духовный опыт и свидетельства. И имею откровение не беспокоиться о судьбе своих книг.
Нарисованный голубь – ещё не изображение Духа. Употребить в стихотворении слова «Святый Дух» недостаточно для того, чтобы отблеск Духа сего и в самом деле присутствовал.
Если вы не чувствуете в тексте Духа, это ещё не значит что Его там нет. Может быть, дело в вас, а не в создателе текста. Хотя я не «бог», и полноценно выразить нисходящее иногда не в состоянии… Но пытаюсь в меру моих возможностей.
Сожалею, что в названии книги приходится обозначать авторство, ибо я только обрабатываю нисходящее и автором себя не чувствую.
От замены слов может не только исказиться смысл стихотворения, но и отойти Дух Святый, если Его отражение там было до этого, конечно. Поэтому прошу не редактировать мои строфы в угоду тому или инму религиозному учению или в соответствии с принятой грамматикой и взглядами редактора: религиозные сочинения редактировать нельзя.
«События» происходят в собственном измерении книги. Оценивать их можно только исходя из самого явления, а не сравнительно. А ещё лучше воспринимать, не оценивая. – Вот это истинно благодатно.
Дух действует с разной силой. Полагаю, источения Его не суть подача вдохновения. Потому что «волны» Духа лишены страсти и вообще почти всего земного, а вдохновение наоборот страстно. Безвдохновенность отрадна мне, поскольку работаю для Неба, где вдохновение неизвестно.
Изображая Небо и ангелов я думаю только о них. О том, что под облаками, – об этом многие и многие напишут более складно и остроумно, чем я, – и со столь милым землянам вдохновением.
Вышеслав Филевский, Белу-Оризонти, 20 декабря 2019 года.
