Долгий
зимний вечер подходил к концу. За маленькими слепыми окошками Черного Чертога
холодно поблескивала ночная мгла. Здесь, в этом огромном мрачном замке,
оторванном от всего мира, содержались мужчина и женщина, рискнувшие пойти
против создателей мира Акеман – Творца и Падшего.
Против
магического равновесия.
Повелительнице
Жизни, Кей Лато, рыжеволосой бестии с голубыми глазами, было чуть меньше
двадцати лет, когда она совершила единственный и самый страшный грех, какой
только могла.
Повелителю
Смерти, Равену Райтону, было чуть больше.
Схваченные
кровожадным Падшим, они бесцельно слонялись по холодным пустым башням, по узким
коридорам и широким переходам, стараясь не встречаться друг с другом взглядами.
В прежней эпохе – прежнем кватрионе их легко бы убили за нарушение древнего
закона, но теперь Падший проявил неслыханное милосердие.
Мириты
– его верные слуги, покровительствующие стране Фиалам, охраняли узников и
следили, чтобы те ни в чем не нуждались. Это было сродни пытке. Каждый раз,
когда они наносили визиты, Кей поднималась по каменным ступеням гербовой башни,
чтобы увидеть чужую свободу. Сами они с Равеном не смогли бы покинуть замок,
даже если бы им на ум взбрело броситься вниз, с одной из башен.
-
Если броситесь вниз, то, несомненно, размозжите свои головы, - любезно
рассказал Падший в первый день их заключения. – А ваши трупы отрикошетят
обратно. Такова древняя магия, вам ли с ней тягаться?
Он
был безнадежно самодоволен и зол, этот циничный бог Мертвой Пустыни, но в его
правоте никогда не приходилось сомневаться.
Черный
Чертог находился где-то в слепом пространстве между миром живых, Мертвой
Пустыней и Живым Лесом. В древние времена здесь жил один из Повелителей Смерти
со своим семейством, но потом на замок напали и разграбили, а жене и детям
Повелителя пришлось убегать на чужбину. Так гласили старые письмена на
пожелтевших и хрупких книжных страницах. И это же давало право Миритам
зубоскалить, утверждая, что Равен просто вернулся домой.
Ледяной
вечер завершился глухой черной ночью. Но даже она миновала.
Очередной
невыносимый день, изматывающий душу, начался для Кей резко, тревожно, пугающе.
Она ахнула и подскочила на кровати, в отведенной ей комнате, а потом быстро
открыла глаза.
Ей
снова снились рыжеволосые близнецы. Мальчик и девочка. Красивые, хрупкие,
беззащитные и наделенные дарами Жизни и Смерти уже с пеленок.
Их
с Равеном дети.
Кей
не знала, где они находятся и что делают, но теперь, впервые за последние
безутешные годы, убедилась, что они живы.
***
Равен
Райтон страдал от бессонницы и ночных кошмаров. Под его черными глазами давно
залегли страшные синие тени, а душу переполняли тревога и отчаяние. Он боялся
выплеснуть злые чувства на Кей, на женщину, которую любил всю жизнь. Снились
детские возгласы и рыжие волосы.
Мальчик
и девочка унаследовали цвет его глаз и огненные материнские волосы.
Разлучать
родителей с детьми – бесчеловечно и жестоко, но они и Падший не были людьми.
Значит, здравое зерно в этом имеется. Что бы Падший ни вытворял, он делал это
не из чистого гнева и желания причинить вред, но с определенной целью.
Дети
Жизни и Смерти – табу в магической системе мира Акеман. Так же, как и
нежелательны браки между семьями Хранителей сторон света. Безупречное и
совершенное не должно сливаться с себе подобным, иначе равновесие разорвется в
клочья, к проклятым дамонам!
Равену
не спалось. Он снова выбрался из холодной постели, завернулся в одеяло и долго
сидел, бесцельно глядя в окружающую мглу. Уже почти шестнадцать лет они с Кей
окутаны этим мраком. Даже когда светит солнце, оно проникает в окна замка не
полностью. А после смерти их, верно, швырнут в небытие. И снова тьма…
Мужчина
потер озябшими ладонями виски и кое-как выбрался из одеяльного кокона.
Он
знал, что сейчас – тринадцатый кватрион, четвертый год, месяц Зимней Вьюги.
Падший дразнил своих пленников известиями о мире живых и том, что в нем
происходит. И этот же подлец окружил замок схожей погодой, хотя здесь всегда
было летнее душное безветрие.
Вслепую
Равен сунул ноги в мягкие домашние туфли и побрел прочь из спальни. В ночной
сорочке и шерстяных штанах теплее, чем без них, но, когда он закрыл за собой
дверь, со всех сторон на него обрушились сквозняки. Шквал ветра…
-
Ну и ладно, - проворчал Повелитель Смерти. – Пройдусь…
Когда
он ненадолго остановился возле лестницы, зябко потирая руки, наверху появилась
Кей.
Самая
прекрасная женщина этого мира выплыла из темноты, окруженная ореолом мягкого
золотого света. Она была полна решимости немедленно сбежать вниз.
-
Стойте! – негромко произнес Равен. – Не двигайтесь!
Поздно!
Красавица отринула запрет на приближение и сбежала по деревянным ступеням вниз,
шлепая босыми пятками. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Нужно сосчитать до
ста сорока четырех – количества лет в кватрионе, а потом развернуться и уходить
спать.
Но
Равен не успел.
Его
шею обвили теплые руки, и он неуверенно обнял Кей за талию. А потом она подняла
голову, и Равен увидел, что Кей плачет.
-
Что случилось? – растерянно повторял он вновь и вновь, вглядываясь в самые
прекрасные голубые глаза. – Откуда эти слезы?
-
Наши дети, Райвен! – выдохнула Кей, а потом охнула и чуть-чуть отстранилась от
него. – Они живы!
-
Что?
-
Я видела их во снах, милый.
-
Прошу! Я вас прошу, нет, я вас умоляю, - он готов был рычать, подобно дикому
зверю. – Не шутите так! Не рвите мое сердце!
-
Райвен, я не…
Их
объяснения и споры были прерваны немедленно.
Падший
– черноволосый мужчина в красной рубахе, и четверо его верных слуг – Соурен,
Инстин, Вестан, Норден, очутились рядом, тут как тут. Южный Мирит хлопнул в
ладоши и коридор вместе с лестницей озарило ярко-алым светом. Он резал глаза,
от него хотелось плакать, как и от осознания собственного бессилия.
-
Так-так, - вкрадчивый голос Падшего сочился ядовитым ехидством. – Вот вы и
попались, дорогие мои.
Равен
замер, чувствуя, как его могучее тело сковывает дрожь. Тревога, ярость,
ненависть, боль – лишь малое из того, что он испытал в ту минуту, когда Вестан
и Норден навалились на него и скрутили руки за спиной. А Соурен, смуглый
медноволосый крепыш, схватил за шиворот Кей и заставил отойти от бывшего
любовника на безопасное расстояние.
-
Ну и как? – продолжал глумиться Лжец. – Много ли вы получили радости, узнав из
снов о детях?
Молчание!
Только не отвечать ему и не унижаться!
Равен
стиснул зубы, Кей отвернулась.
По
узким губам негодяя пробежала кривая ухмылка.
-
Позвольте развеять ваше сомнительное счастье по ветру, - негромко сказал он и
глухо засмеялся. – Ваши дети скоро будут принесены в жертву богам Фиалама.
