Примус бежал, не останавливаясь ни на минуту, минуя неглубокие овраги и каменистые сопки. Попадались на пути и более серьезные препятствия в виде неглубоких речек и крутых, но не очень высоких гор. Неожиданно путь преградили зеленые и непроходимые джунгли. Примус остановился.
– Откуда это здесь? – пробормотал он, – Это ведь такая сухая планета?
Как только он это сказал, возникла призрачная фигура Магистра Церебрума.
– Это проекция! – спокойно сказала Магистр, – Ее создал я! Продолжай следовать за голубой вспышкой, не теряй ее из виду. Ищи символ испытания «Мираж», для того, чтобы получить звание Симира Второго Уровня!
Плавающая фигура Магистра Церебрума развернулась и растаяла в гуще дерева. Примус последовал за ней. Раздвинув широкие листья, мальчик оказался в настоящих тропических джунглях.
– Хорошо у него мозг работает, раз способен создать такое! – подивился он, рассматривая красноватое небо, едва видневшееся сквозь густую листву высоких деревьев, – Тут и заблудиться недолго. Хотя, в противном случае, если все это исчезнет, то окажешься ты, Примус, в какой-нибудь очередной пустыне Экзанимуса.
Примус заметил голубую вспышку вдалеке, и не упуская ее из виду, последовал за ней. Бонус, маленькая обезьянка, которая помогла в прошлой борьбе с Ферусом Октавусом, все это время сидела на плече у мальчика. Маленькое животное теперь неотрывно везде следовало за хозяином.
Голубой огонек мерцал в листве, а потом провалился. Примус помчался вперед, размахивая коротким мечом, тем самым, освобождая себе путь от листвы. Когда кончились густые заросли, мальчик оказался на стволе огромного дерева, которое росло по горизонтали, постепенно поднимаясь все выше и выше.
– Мой наставник хочет, чтобы я лазил по деревьям? – ворчливо пробубнил себе под нос Примус, осторожно ступая по скользкому, поросшему мхом, стволу.
Тут мимо мальчика со свистом пронеслось бревно, висевшее на цепи, чудом не задев его. Примус сглотнул от пережитого волнения. Откуда было брошено бревно и кем, он не понял. Заросли хранили мертвое молчание. Сплошное безмолвие царило вокруг, ни шороха, ни треска. Казалось, что само время остановилось, и природа замерла. Ни пение птиц, ни жужжание мошек слышно не было. Примус решил действовать незамедлительно. Он бросился бежать, несмотря на то, что ствол дерева был очень скользким. Снова несколько таких бревен на цепях, как и предыдущее, пронеслись позади него. Следующие бревна полыхали, синим пламенем, перед которыми Примус резко затормозил и ловко увернулся.
Вскоре препятствие с опасными деревянными маятниками осталось позади. Примус глянул вниз. Там, глубоко внизу ровно стелилась дымка, а под ней яростно бушевала горная река. Дерево, по которому передвигался мальчик, продолжало уходить вперед и в высоту, которому конца не было. Это был настоящий живой фантастический мост. Здорово смотреть, зная, что это лишь плод воображения Магистра Церебрума, который материализовал все это в реальность.
Но Примусу не дали полюбоваться местными красотами с высоты птичьего полета. На дерево, с обеих сторон, с гиканьем выскочила два полуголых человечка в странных разноцветных масках. У одного маска изображала веселую гримасу, а у другого грустную. Человечек в маске с веселой гримасой завизжал, выхватил короткое копье из-за спины, и бросился на ученика Магистра Церебрума. Примус среагировал быстро и поставил «Призрачный Щит». Враг атаковал достаточно сильно, и тут же отскочил от поставленной мальчиком преграды. Примус едва удержался на стволе дерева. Так как было скользко, то риск быть сброшенным вниз, был максимальным.
Человечек в маске с грустной гримасой не стал нападать. Он зарычал, и бросил под ноги Примусу стеклянный шарик. Тот лопнул, и все мгновенно заволокло черным дымом. Дым не был удушающим, но Примус оказался в темной пустоте, сквозь которую ничего не стало видать, и даже звуки джунглей резко смолкли. Ствол дерева под ногами мальчика постепенно обратился в грубый шершавый камень. Бонус пискнул и крепко вцепился в его плечо.
Когда черный дым рассеялся, Примус увидел вокруг себя нечто что-то после апокалипсиса. В разные стороны, на сколько хватало обзора, простирались очень широкие дороги, идеально вымощенные серым или красноватым камнем. Вдоль этих дорог можно было разглядеть погнутые металлические штыри, которые больше походили на разбитые фонари, которые когда-то освещали эти футуристические магистрали. Тут и там стояли причудливые восьмиугольные полуразрушенные строения, ветер завывая в их пустотах звучал устрашающе. Иногда порывы воздуха из-под решетчатых проемов, лежащих вдоль бордюра поднимали в воздух различный растительный сор или всяко разный мусор. Но, несмотря на шуршания пролетавших сухих листьев, скрежет старого металла и непонятно откуда доносившегося в этом фантастическом городе скрип несмазанных петель, пустота создавала одиночество в душе и полнейшую условную тишину вокруг.
Первый живой звук в этом месте, после паузы, которая была посвящена осмотру местности, подал Бонус. Обезьянка вела себя неспокойно, хотя «живого» движения, кроме мальчика и его зверька не создавал никто. Но все же Бонус немного нервничал.
– Эй дружок, что с тобой? – обратился к нему Примус, – Понимаю, мне тоже не нравится здесь. Но я, смотрю, Церебрум постарался вообразить тут конец света и добавить «красок» в нашу жизнь, которая и так идет, не зная, что ожидает тебя дальше.
Но никаких подсказок от Магистра и тем более его указаний, в прочем, как и его самого не было. Голубой огонек тоже пропал из виду. Время уходило, с теоретической точки зрения, хотя здесь оно, как будто бы застыло. Примус даже немного растерялся, потому что не знал куда идти и что делать дальше. Оставаться здесь тоже было невозможно, поэтому он двинулся по самой широкой дороге, ведущей к самому высокому на его взгляд зданию, которое вырисовывалось вдалеке, утопая в серой дымке с отблеском багрового неба.
Странно конечно, но никто даже не пытался остановить избранного. Примус с обезьянкой шли к высокой башне, которая уже становилась более-менее различимой в этом мутном тумане. Подробней стал вырисовываться характер местности. Вероятно, это был когда-то огромный многоуровневый город. Встречавшиеся стенды с полуистлевшими надписями на непонятном языке, возможно были когда-то рекламными щитами. Яркие краски на них давно выцвели, и цвета вообще нельзя было теперь разобрать. Много разбросанного искореженного ржавого металла, с невозможностью определить его ранее предназначение. Иногда, тут и там присыпанные песком частично разобранные устройства, которые наверно служили местным жителям для передвижения по городу, потому то они и поддались хоть какому-то определению об их прямом назначении, так как это было немного, но заметно. А в остальном, здесь господствовали серый и красноватые оттенки, а также черные провалы в проемах без дверей и разбитых окон. Это была вся скромная цветовая палитра здешнего ландшафта. Больше ничего не создавало, даже малейшего впечатления от увиденного. Все настолько было пропитано «давнейшей бренностью», и ощущение того, что здесь, в принципе ничего не может работать, становилось явным, как и то, что здесь может еще и кто-то обитать.
