– Где я? – спросила Наташа Зайцева, первокурсница химико-технологического факультета.
– В гастроэнтерологии, – сердито произнес ее преподаватель. – Скажи спасибо, что не в психушке.
Она грустно глядела в потолок.
– Не, ну надо же! Щелочь выпить решила. Думал, умная. Оказалось, дуреха та еще.
Наташа молчала.
– Давай же, рассказывай: что случилось? Влюбилась неудачно?
– Не скажу. Все равно не поймете.
– Вот ты как… А мы тебя всей лабораторией спасали.
– Лучше б не спасали, – с трудом, сиплым голосом, произнесла студентка. Ее обожженное горло болело не меньше, чем желудок.
– Больно? То-то же. Яды взрослым не игрушка.
– Им больнее… – тихо, в некой отрешенности, сказала Наташа, будто бы разговаривая сама с собой.
– Им – это кому?
– Да так…
– Не узнаю тебя, Наташка. Может, ты устала?
Она ничего не ответила.
– Да человек ты или рыба?! Или связки от ожога не шевелятся?
– Шевелятся, да что толку? Разве животные страдать перестанут? – прерывисто ответила Наташа и зарыдала. В тот день студентов заставили проводить опыты на животных: Наташе сказали закапать в глаз кролика шампунь.
– Ну тихо, тихо, – погладил ее по голове преподаватель. – Милая, пора взрослеть. Ты же шампунями пользуешься? Пользуешься. А их надо тестировать.
– Да, но любому школьнику понятно, что шампунь разъедает слизистую. Все это глупые формальности.
– Глупые-неглупые, но во многих странах практикуются.
– Значит, там еще страдающее Средневековье.
– Эх… Может, академический возьмешь? Нервишки пока подлечишь.
– Лучше отчислюсь.
– Жаль. Ты соображаешь неплохо. ЕГЭ по химии на сто баллов написала. Да же?
– Да. Но мне не важно.
– Зря. Послушай… Раз ты такая чувствительная, почему решила на химфак поступить?
– Я не знала подробностей.
– Ну ладно, как хочешь.
С трудом выздоровев, Наташа забрала документы и купила билеты в родной Хабаровск. В день отъезда ей позвонила мама:
– Ну что, как успехи?
– Обратно еду.
– Внеплановые каникулы?
– Нет. Отчислилась.
– В смысле, отчислилась? Почему?
– Неважно.
– Что-то серьезное? Может, помочь?
– Не надо. Извини, мне пора на самолет.
У мамы был телефон Наташиной соседки по общежитию. Так, для подстраховки: дочь далеко, в Москве. Мало ли что может случиться. Созвонились. Соседка рассказала, что да как. Про выпитую щелочь промолчала: меньше знаешь – крепче спишь. И все же мама была недовольна. Она позвонила дочери и начала отчитывать ее: мол, привыкнешь потом.
– Не привыкну! Это живодерство! – произнесла Наташа.
– Ну и дура! Делай, что хочешь.
Часто после таких слов родителей люди отступают от своего решения. Но это был не случай Наташи. По совету знакомой девушка решила поступить на юридический факультет: никому не помешает знать законы. Мать долго отговаривала ее: юристов и экономистов пруд пруди – куда потом устраиваться? Но девушка слушать не стала. Мама, конечно, скандалила, снова называла Наташу дурой и говорила:
– Вся в отца! Упертая, как осел!
– Ясно, – ответила Наташа.
– Что ясно?
– Ясно, почему он от тебя ушел.
– Ну-ну, посмотрю, как ты историю и общагу1 сдашь.
Да, с историей и обществознанием Наташа была на «вы». Но меньше слов – больше дела. Наташа стала усердно готовиться к поступлению в новый институт. И, вопреки ожиданиям мамы, уже через год стала учиться в московском вузе.
Настал черед писать первую курсовую. Научный руководитель назначил Наташе встречу, чтобы определиться с темой.
– Наконец-то пары закончились, – произнес молодой мужчина, запершись с Наташей в аудитории. – Что такие глаза испуганные? Я не кусаюсь.
– Да не боюсь я вас, – сказала Наташа. – Начнем?
– Нет-нет, так нельзя. Клаустрофобия? Сейчас открою…
– Нет у меня фобии.
Несмотря на эти слова, научный руководитель все же открыл дверь. Наташа заметно расслабилась и подумала: «Теперь он точно меня не тронет». На самом деле она зря боялась: он просто не любил, когда кто-то заходил и отвлекал его от важных разговоров.
– Рассказывайте, – произнес он.
– О чем? – спросила Наташа.
– О себе. Откуда вы, чем увлекаетесь и прочее. Не бойтесь, это не допрос. Просто так вам будет легче писать курсовую.
«М-да, необычный он», – подумала Наташа и рассказала о себе все, что посчитала нужным. В том числе то, почему она решила уйти из химфака. Преподаватель, внимательно выслушав ее, произнес:
– Думаю, вам стоит написать курсовую по части биоэтики. Согласны?
– Да, конечно, – ответила Наташа. – А я ее могу потом расширить? То есть, диплом написать.
– Можете. Хотите, уже сейчас обсудим?
– С удовольствием.
– Прекрасно. Начнем с теоретической части. В ней вы пишете, почему с юридической точки зрения можно не проводить опытов на животных. Я подумаю над планом и скину его вам на почту. Ясно?
– Да, – сказала Наташа, записав в ежедневнике то, что сказал преподаватель.
– Отлично. По поводу практической: проводите среди людей опрос. Можно прямо в институте. Спрашиваете, как они считают, стоит ли отказаться от этих опытов. Все по порядку: косметика, бытовая химия и прочее, что еще тестируют. Потом организуете просветительское мероприятие. Говорите, что такое метод in vitro2, объясняете подробно. Потом снова опрос. Дальше делайте выводы.
– Поняла, – несколько восторженно произнесла Наташа, записав эти слова. – А какое отношение это имеет к юриспруденции?
– Здесь я имею в виду, как можно законно уменьшить число людей, которые за тестирования. У вас это будет мероприятие в институте.
– А если в другом месте практика будет?
– Не волнуйтесь, я все устрою. Тема актуальная, так что на уступки пойдут.
Преподавателю было сложно убедить заведующего кафедры, на которой он работал. Но все же ему это удалось, и уже с первого курса Наташа начала писать диплом.
Время пролетело быстро. Наташа и ее научный руководитель сделали все, как планировали. Пожилой экзаменатор спросил ее, когда она защищала диплом:
– Скажите, пожалуйста, вы не фальсифицировали результаты опросов?
– Нет, – еле сдерживая негодование, ответила Наташа.
– Чем докажете?
В разговор вмешался научный руководитель:
– Если не верите, я могу показать вам все наши переписки. Она очень честная студентка. А почему вы спрашиваете?
