Настроение ни к чёрту. Мама опять не приехала — не то
чтобы я ждала чего-то другого, но надеялась. Весь телефон ей оборвала. Бабушку
забрали в реанимацию…
Прибавляю скорость. Два любимых колеса — мощность и
свобода. Обожаю свой байк. Единственное, что осталось от папы…
Я потеряла его, когда была маленькой. Мама после его
смерти принялась устраивать личную жизнь, спихнув меня на бабушку. Личную жизнь
родительница устроила, причём с французом, укатив к нему. И если раньше мать
хотя бы изображала к нам с бабушкой интерес, звонила и изредка приезжала; то в
последние лет пять и это урезалось до минимума. Больше по моей инициативе было.
И проявляла я её лишь потому, что видела, как бабушка переживала. Гордая,
конечно, виду не подавала. Но не почувствовать было сложно.
Не соображаю, куда еду. Да и без разницы мне. Просто
чтобы ветер в лицо, чтобы шум в ушах, чтобы лишние мысли сами собой из головы
вылетали.
На автостраде так, конечно, не разойдёшься. Опасно. А
правила я всё-таки соблюдаю. Поэтому больше по переулкам всяким мчу.
На одном из узких дворов успеваю подметить что-то
подозрительное. Не сразу даже понимаю, в чём дело — уже давно в другом месте
проезжаю. Но что-то не даёт покоя… Я ведь там знакомую фигуру видела. Своего
однокурсника. Давида…
Причём не одного. Насколько успела ухватить боковым
зрением — он был в окружении трёх подонков. Почему подонков? Не знаю, угроза
там чувствовалась. И явная.
Сбавляю скорость. Разворачиваюсь.
Сошла с ума, будучи довольно хрупкой девушкой,
бросаться на выручку к парню? Возможно. Но я не одна, я на мощном мотоцикле. И
много чего на нём умею.
Они меня не достанут. Слезать с байка не буду. Да и
сейчас я в таком настроении, что мне лучше не попадаться на пути.
У меня нет конкретного плана, но к чёрту его. К чертям
всё. В том числе и то, что мы с Давидом так-то не в восторге друг от друга.
Подбираю несколько камней, удачно найденных по пути.
Складываю их в карманы — благо, они удобные на этой кожаной куртке. И всё,
больше не медлю. И так могу опоздать…
Ухмыляюсь тому, что, получается, боюсь за Давида. За
зазнавшуюся университетскую звезду, нашего прославленного красавчика, которого
презираю за то, как пренебрежительно отшил мою подругу. Она так стеснялась к
нему подойти, что это сделала я, мило и позитивно предложив ему узнать одну
чудесную девушку получше. Сначала он даже заинтересовался, но потом, когда я
показала Арину издали, грубо бросил, что она не в его вкусе.
И это лишь один из неприятных моментов.
Но ладно уж, в такой ситуации я бы волновалась за
любого. Там же на уровне криминала заваруха намечается — по всему видно.
Уверенно еду, безошибочно определив, куда. Чуть снижаю
скорость, когда подъезжаю. Оцениваю обстановку… Трое уже лупят Давида. Тот
отмахивается, но как-то неумело. То ли сдерживается, то ли драться толком не
умеет. Боится? Вот уж неожиданно, в универе представляет команду по футболу, на
физре блистает и вообще весь из себя крутой.
Я бы даже позлорадствовала, ну да ладно. Сейчас есть
дела поважнее.
Точными бросками кидаю камни каждому из ублюдков в
спину. Уж эти удары они ощутят посильнее, чем жалкие трепыхания Давида.
Несколько мгновений — и вот подонки уже куда больше озабочены тем, чтобы
уворачиваться от моих бросков и искать меня глазами, чем лупить главного
красавчика нашего универа.
Моя меткость — тоже подарок от папы. Он решил, что раз
я красивой девочкой расту, то должна уметь обороняться. Хотя его уроки скорее
про нападение были, ну да ладно. Сейчас это уж точно в тему.
Почти все броски в цель. Некоторые мимо, но больше
из-за Давида. Всё-таки попасть по нему, может, и заманчиво, но я тут типа
спасаю, а потому когда стоял не там, не так уверенно целилась.
Подонки, конечно, не бездействуют — хватают те самые
камни, наугад швыряют, но мимо. Я держусь в тени, да и не стою на месте, даже
парочку трюков на мотоцикле исполняю.
Странно, что Давид не уходит. Типа не трус сбегать,
или ему это зрелище нравится? Вроде как подонки теперь куда больше мной заняты,
чем им. Мог бы удрать под шумок, не дожидаясь исхода.
Они ещё и не молчат — матерятся, то друг к другу
обращаются, то к Давиду. Говорят, что ему хана, раз подмогу привёл.
Наивные. Думают, я наиграюсь, и уеду? Нет уж,
проконтролирую, чтобы Давид в безопасности оказался. Теперь это дело принципа.
Камни заканчиваются. Кинув последний, останавливаюсь
неподалёку, пугаю угрожающим рёвом мотора. Пусть думают, что я настолько
чокнутая, что сейчас вот на полном серьёзе прямо на них поеду, задавлю.
Кажется, до них всё-таки доходит, что тут без
шансов.
— Сваливаем, — слышу, как один говорит другому,
параллельно хватая за рукав третьего.
Усмехаюсь и на всякий случай уже делаю решительное
движение на мотоцикле в их сторону, типа вот уже еду. Ну всё — они врассыпную,
аж спотыкаются на бегу.
Какие-то секунды — и их уже не видно на горизонте.
Теперь в этом довольно узком переулке остаёмся мы с
Давидом наедине. Колеблюсь — может, уехать? Пусть так и не узнает, кто его
спас. Я в шлеме, на мне полная экипировка. С другой стороны… А вдруг они
вернутся? Или ещё где его подстерегут?
Да и достаться Давиду явно успело. Может, ему ещё и в
плане медицины помощь нужна — хоть до травмпунтка доброшу, прослежу, что всё в
порядке будет.
Ладно… Значит, никаких тайн. Да и пофиг, что там этот
красавчик обо мне подумает. Если уж на то пошло, то он передо мной предстал в
куда менее выгодном свете — дрался хило.
А теперь стоит как пристукнутый, кровь на лице
вытирает и сплёвывает, как-то странно поглядывая на меня.
Решительно снимаю шлем, спешиваюсь, подхожу к нему.
— Цел?
О, это ошеломлённое выражение на его лице… Бесценно
просто. Стоило того. Забавно видеть всегда уверенного Давида таким растерянным.
— Вика? — наконец обретает дар речи он. — Какого…
— Тихо, я девушка приличная, нельзя со мной
материться, — резко перебиваю, хотя от тех подонков что только не успела
слышать.
Да и сама, бывает, сгоряча могу ляпнуть. Но не в
универе, конечно. Я же там «Мисс Университет 2023». Конкурс красоты недавно
выиграла, воплощением женственности и изящества считаюсь. На этом и вывожу.
— У меня кроме мата ничего в голову не лезет, — не
сразу говорит Давид.
— Могу подсказать, — усмехаюсь, поймав себя на чём-то
типа запоздалого злорадства. — Есть такое слово: «Спасибо».
Давид морщится. Нет, серьёзно — его будто претит
мысль, чтобы меня поблагодарить. Нормально вообще? Я ведь думала, что из нас
двоих я презираю больше.
И не то чтобы я ради благодарностей или оваций ему
помогла, но мог бы лицо попроще сделать. Аж холодом обдаёт.
