Холостой питерский слесарь Вася Гаврилов хоть и жил недалеко от метро, но давно не пользовался этим видом общественного транспорта. Да и зачем? Дом его был в трёх минутах ходьбы от работы. А если надо куда-нибудь «смотаться», то есть личный транспорт
Но однажды надо было куда-то срочно «смотаться», а любимые «Жигули» в последний момент «забарахлили». Так судьба забросила Васю в метро, что в конечном счёте привело к изменению его семейного статуса.
В полупустом вагоне сидел очкарик интеллигентного нерусского вида и читал что-то умное. Хоть русская фамилия Васи имела… иностранное происхождение («Гавриэль» в переводе с древнееврейского – «воин Бога»), но слесарь не жаловал ни древних, ни современных представителей этой нации.
Вася сел напротив очкарика и от скуки пригляделся к нему. Затем воскликнул:
– Гришка! Брук!
Интеллигент оторвался от книги. Затем вежливо, но сухо приветствовал бывшего одноклассника:
– Здравствуй, Вася.
Тот без церемоний пересел рядом и стал делиться информацией о судьбе общих знакомых.
Интеллигент затосковал, но из вежливости поддерживал беседу.
На очередной остановке вошла эффектная стройная красотка среднего роста – блондинка с очаровательной глупенькой мордашкой. Вася аж чуть из штанов ни выпрыгнул:
– Во, блин! Ну и баба! Охренеть! Я тащусь! Уау!!
Кокетка скромно потУпилась:
– Ой, ну чтО ты!
Я вся смущена…
и польщена!
Гриша скептически улыбнулся и подумал: «ТОже мне, поэтесса!»
Кокетка заметила, что её неотразимые прелести не прельстили очкарика. Она капризно надула губки и обратилась к истинному поклоннику:
– Молодец! Ты похвалил меня (тут она безграмотно объединила две идиомы в одну) от всего чистого сердца! А твой очковый приятель не хочет меня хвалить бескорыТно!
– Я и с корытом не хочу! – засмеялся Гриша. – У меня дома стиралка.
Он имел в виду стиральную машину, но тупая красавица подумала про стирательную резинку и с умным видом сделала замечание:
– Это щас не модно. Надо говорить: «Ластик»! … Ну ладно! Не хошь меня на халяву хлявить, … то есть хвалить, завоюй приз!
Тут она грациозно достала из сумочки конфету «Грильяж» и изнеженным голосом юной кривляки из старого мультфильма «Зеркальце» пропела:
– «Кто похвалит меня лучше всех,
тот получит сладкую конфету!»
Вася уже собрался включиться в рекламный конкурс, но девица охладила его пыл:
– Не дёргайся!
«Всё, что мог, ты уже совершил!»
(Гриша аж фыркнул от смеха – красотка сама того не подозревая, процитировала строчку Некрасова из стихотворения «Размышления у парадного подъезда». ) Всё, что ты хочешь сказать ради конфеты, будет исходить от твоей головы. А твой первый вопль был от сердца! … Ну, что ж! Твой «УЧЁНЫЙ СОСЕД» по сиденью при виде моей красы ОНЕМЕЛ ОТ ВОСТОРГА… (Гриша помнил рассказ Чехова «Письмо к УЧЁНОМУ СОСЕДУ» с легендарной фразой: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!». Также её фраза перекликалась с «филатовско-федотовским» «ОЧУМЕЛА ОТ ВОСТОРГА – дак нюхни нашатырю!») …И чо мы имеем? Буйный восторг супротИв немого восторга… (Брука позабавило использование СТАРОРУССКОГО (не связанного с городом СТАРАЯ РУСА) слОва «супротИв», означающего «против». Это забытое слово ввёл в обиход Леонид Филатов, упомянув его в бессмертной сказке про Федота: «Я полезных перспектив никогда не супротИв. Я готов хоть к пчёлам в улей, лишь бы только в коллектиф!». Гриша в своё время слегка осовременил этот текст:
«Я готов хоть к пчёлам в улей,
то есть в женский коллектив!». )
…Ничья! ТАк что, съем-ка я конфету сама!
И она стала разворачивать «Грильяж».
«Занятная голубоглазка!» – подумал Брук.
Вдруг его «на эту тему» озарило, и Гриша пропел популярную в прошлом строчку песенки Джима из оперетты «Роз-Мари»:
– Твои глаза, как небо голубое …!
– Ах! Как приятно говорить с тобою!
– после секундной паузы пропела на ту же мелодию девица.
Тут даже Вася «просёк» рифму и захохотал.
Девушка вновь завернула конфету и вручила Бруку. Тот разломал её пополам и поделился с Васей.
«Обалденная реакция и рифма!» – восторженно думал Гриша, доедая половину конфеты. – И это при нулевой эрудиции… А при нулевой ли?!»
И он небрежным тоном произнёс:
– Не помнишь, кто написАл музыку, под которую мы обменялись комплиментами?
– Ой! Я такая глупенькая! Не то, что не помню – даже не знаю, … кто из двух: то и Рудольф Фримль, то ли Херберт Стотхарт.
Брук от удивления аж рот раскрыл, причём шире, чем обычно. Ведь блондинка никак не могла заранее подготовиться к этому вопросу. Выходит, она эрудитка, ради шутки «косящая» под дурочку!
Вася жизнерадостно захохотал, решив, что красотка шутит. Но увидев потрясённое лицо Брука, осёкся и пролепетал:
– Чё? Правда?!
– Фамилии – точно верные! А имена, … думаю, тоже!
– Ни хрена себе! – воскликнул Вася. – А я-то думал, что дура дурой! Чуть ни спросил: сколько будет дважды два?!
Красотка с удовольствием ответила на «чуть ни спрошенный» вопрос.
– Дважды два четыре, дважды два четыре, – пропела она на музыку Владимира Шаинского известный трюизм и продолжила слова Михаила Пляцковского. – Это всем известно в целом мире!
Гриша, сам не поняв почему, начал спрашивать:
– А куда впадает …?
– Неверно! – перебила эрудитка, и в ответ на недоумённый взгляд собеседника пропела слова того же Михаила Пляцковского, но уже на музыку Бориса Савельева. —
«Кто сказал, что Волга впадает в Каспийское море? Волга в сердце впадает моё!» … Это, конечно, шутка! В моё сердце впадает не «Волга», а … «Мерседес»!
(Гриша сразу не «врубился», но назавтра сообразил, что в своём начатом вопросе он не успел сказать про Волгу, но собеседница каким-то непостижимым образом об этом догадалась! Но уточнить уже было нЕ у кого!)
Услышав про «Мерседес», слесарь Вася, зарабатывающий куда больше инженера Гриши, воскликнул:
– Это даже для меня не по карману!
Красотка усмехнулась:
– А мне и не нужен второй «Мерседес»!
– И личный шофёр не нужен? – усмехнулся Гриша.
Он был уверен, что красотка не умеет водить машину, но имеет богатого папу (или «папика»), а потому к её «Мерседесу» положен личный шофёр.
Девица улыбнулась:
– Разве что с личным транспортом. А у тебя он какой?
Общественный! Зато у Васи есть «Жигули».
– Вася, конечно, «красавец-мужчина», как и герой одноимённой пьесы Александра Николаевича Островского…
– «Как закалялась сталь!» – «блеснул эрудицией» бывший троечник Вася.
Эрудитка (на сей раз настоящая!) усмехнулась:
– Не знаю, как именно закалялась ровесница Наполеона интеллектуалка мадам Анна Луиза Жермена де СТАЛЬ-Гольштейн, которую император терпеть не мог, так как предпочитал дурочек вроде своей супруги Жозефины, но роман о закалке написАл (по крайней мере, принимал участие в написании!) другой Островский – Николай Алексеевич, не являющийся отцом драматурга хотя бы потому, что жил в следующем веке. … Но не будем отвлекаться. Хоть Вася и красавец, а я (как он справедливо, хоть и своеобразно отметил) красавица, но у меня сложилось впечатление, что в процессе беседы сей Вася ко мне заметно охладел!
