Глубоко в лесах северо-восточных земель королевства Риц стояла маленькая деревушка. Она была окружена темным лесом и болотами. Деревья были столь высокими и густыми, что практически не пропускали солнечный свет. Место было очень опасным. Однако когда-то давно нашлись отчаянные люди, что поселились здесь, ожидая защиты леса. Так и было поначалу. Лес оберегал ту деревню от непрошеных гостей извне, но не от своих обитателей. Часто уставшие от борьбы за жизнь голодные звери или иные твари выходили в эту деревню. К счастью, такое случалось достаточно редко, и люди смогли приспособиться.
Деревню нарекли Тымь, из-за густого тумана, что часто выходил из леса. В ней стояло порядка двадцати домов, половина из которых была заброшена. Оттого неудивительно было и то, что все жители были похожи друг на друга. Рыжие и кудрявые. Из них выделялся только один ребенок с черными волосами.
Юный Михей шел по деревне к дому старосты. Он был достаточно неуклюж и постоянно спотыкался о свои же длинные ноги, отчего его походка выглядела нелепо. Добавляла нелепости и его сильная сутулость, старая рубаха из мешковины, коротковатые штаны и растрепанные волосы.
Он был настолько задумчив, что даже не заметил, как его сводные братья следуют за ним. Рыжие мальчишки перешептывались в кустах и смеялись, подначивая друг друга.
– Давай ты, – шептал басистый голос Троса.
– Нет, давай ты! – ответил более писклявый и растерянный голос Кири.
Он был раза в три меньше Троса. Второй по старшинству брат, Илий, усмехнулся.
– Смотрите, как надо, – проговорил он и выпрыгнул из кустов с громким криком, пугая Михея. Михей был очень хрупким и тощим по сравнению со своими братьями. Он был даже тоньше Кири, самого младшего в их семье.
Михей подскочил от испуга, чем очень позабавил рыжую свору. Все мальчишки заливались смехом. Один из ребят даже начал падать обратно в кусты, так ему было смешно. Его братья успели подхватить того.
Самый старший брат, по имени Никол, смотрел за этим всем с пенька у старой кузни.
– Михей, ты опять к старику идешь, слушать его глупые сказки? – крикнул Никол и подошел к Михею.
Он словно по-дружески приобнял Михея за плечо. Мальчик чувствовал запах пота и костра, всегда исходивший от него, и немного поморщился.
– Лучше бы чем полезным занялся. Матери деньги нужны, а ты тут без дела болтаешься. Непорядок это.
– Да! Мы все вкалываем, а ты! – кричал самый толстый из братьев, Трос.
Этот мальчишка в своей жизни ничего по дому даже не сделал, не говоря уже о какой-либо работе. Даже Никол странно покосился на Троса, чем немного смутил его.
Михей понимал, к чему ведет этот диалог. Братья всегда его находили, когда мать давала им поручения.
Из всех шестерых Никол был самым трудолюбивым, но считал, что Михей слишком летает в облаках и ему нужна крепкая отцовская рука. Он никогда не упускал момента, чтобы напомнить Михею о его долге перед матерью.
– Но я же…
– Михей, Михей, – протянул он и похлопал мальчика по плечу. С каждым хлопком Михей чувствовал, как хватка старшего брата становится сильнее. – Не забывай, как много ты должен нашей матушке за то, что она подобрала тебя. Она ведь могла оставить тебя на том тракте. Тебя бы съели чудовища, как и твоих родителей. – Он по-дружески потрепал Михея по его черным, как смоль, волосам. – Ты это понимаешь?
Михей замялся и робко кивнул. Он понимал, что не сможет убежать от их давления и проще сделать так, как они говорят. Рыжий довольно похлопал его по плечу своей тяжелой рукой.
Никол работал подмастерьем у кузнеца, так что плечо Михея будет болеть еще долго, даже от такого незначительного похлопывания. Никол и его братья пошли прочь, довольные собой.
Михей вздохнул и робко потер свое плечо. Он снова сгорбился и пошел к маленькому дому.
Там уже вовсю слышалось ворчание старухи Агафьи. Даже несмотря на ее преклонный возраст, объема ее легких всегда хватало, чтобы высказать соседу Григорию все, что она о нем думает. Она слегка перевалилась за забор своего дома на территорию Григория.
– Ничего полезного не делаешь! Сидишь вот так весь день и даже не сдвинулся! – кричала она и энергично махала руками.
– Сижу-сижу, кости старые грею. Солнце сегодня светит, птицы поют, а ты все равно недовольно ворчишь, – мягко ответил дед Григорий. – Вся уже вспотела от работы. Лучше сядь да отдохни, кто ж тебя гонит?
У Агафьи аж дыхание перехватило от возмущения.
– Чтобы я как ты была?! Весь вон бурьяном порос, дом покосился, и сидит счастливый! Боги-то все видят! Лень – это грех, и ты в нем преуспел поболе многих! – Она уперла руки в бока. – Вот твой бурьян через забор ко мне просачивается! – Она сорвала сорняк рядом с забором между их территорий.
– Душа моя, успокойся ради бога… – тихо попытался успокоить жену дед Семен.
– А ты мне рот не затыкай! Ты вчера опять с Гришей в лодыги играл, окаянный! – Старушка начала угрожающе трясти сорняками в сторону мужа.
– Гнев тоже грех господень… – начал Григорий, но не закончил, увидев подходящего мальчика.
Его глаза довольно прищурились, сильнее выделяя морщины на его загорелом лице. Большой нос был уже немного красноватым, а лицо покрывали веснушки от того, как часто он сидит на солнце.
Михей робко улыбнулся, смотря на ругающуюся Агафью и запуганного Семена. Григорий почесал бороду и потер босые ноги друг о друга, чтобы стряхнуть грязь. Он, как и всегда, по-доброму улыбнулся мальчику и помахал жилистой рукой. Михей слегка выпрямился и подошел к дому.
– Здравствуйте, баб Агафья! Здравствуйте и вы, дед Семен! – крикнул Михей и улыбнулся. Он подошел ближе к Григорию. – Здравствуй, дедушка.
– Не сутулься, Михей! – крикнула Агафья, все еще продолжая угрожающе нависать над мужем. Михей вздрогнул и виновато выпрямился.
Дед Григорий встал с травы и похлопал Михея по спине.
– Тут я с ней согласен, будешь только под свои ноги смотреть, яму впереди не усмотришь и дорогу свою не успеешь выбрать. – Дедок ободряюще хохотнул и поплелся в дом.
Его дом был самым заросшим в деревне. Со стороны казалось, что земля поглощает его хату. Ноги Михея заплетались в траве, словно она нарочно пыталась его схватить.
– Дедуль, может, все-таки я уберу сорняки? Тебе же здесь ходить неудобно… – робко спросил Михей и сразу пожалел, увидев осуждение в глазах дедушки.
– Снова отвечу тебе нет. Мальчик мой, кто я такой, чтобы траву вырывать? Она же нужна здесь для чего-то? – Дедушка зашел в дом и зажег печку. – Все в этом мире делается так, как должно.
Михей вздохнул, понимая, что очередная попытка убедить старика провалилась. Мальчик сел на пол у разваленного стола, который дедушка так же не собирался чинить, потому как все в этом доме повинуется правилу: «так должно».
