Терентiй Травнiкъ - Осенний минор

© Терентiй Травнiкъ, 2017

ISBN 978-5-4483-9991-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Добро пожаловать в мир Тэтэ, так зовут этого человека его друзья, в числе которых и я, ваш покорный слуга и старинный друг Травнiка – Николай Ефремов.

Лично я воспринимаю картины Тэтэ как миры, в которых можно путешествовать. Пространства, существующие автономно, почти реальные и наполненные особым смыслом… Транспортным средством для передвижения в них является наше воображение, усиливающееся вследствие индивидуальной трактовки каждым зрителем по-своему картин мастера. При этом на смысл, заложенный первоначально самим автором, неизбежно накладывается и ваше собственное восприятие, и чем больше точек соприкосновения будет в этих позициях, тем выше степень «узнавания», «родства» художника с вами. Другими словами, картина «зазвучит» и начнет вами приниматься, вступив в скрытый диалог.

В работах Терентiя Травнiка это свойство выражено особенно сильно, несмотря на различные техники, используемые художником. Каждая картина автора не похожа ни на последующую, ни на предыдущую, она закончена и самобытна. И, тем не менее, на всем творчестве Тэтэ лежит один, если можно так выразиться, покров. Это покров невероятного творческого напряжения, полной самоотдачи в стремлении максимально приближенно передать квинтэссенцию глубинного, сокрытого от беглого взгляда образа мира.

Предельно точно воспроизведена цветовая гамма, тщательно проработаны детали, со вкладыванием в их узор тайного авторского смысла. Всякое отсутствие ложности и угождения перед реальностью, высокий профессионализм и, наконец, неповторимость, самобытность – вот объединяющая основа, составляющая уникальную ткань его произведений. Хочется отметить, что творчество Терентiя Травнiка – это удивительно поэтичное явление в нашей жизни, странное, загадочное многообразие тем, взглядов и идей.

К ТЭТЭ…

дерево, масло1983 г.

…родился и пришел в эту жизнь из небытия, из невидимого, из неведомого.

…рос, воспринимал мир и вот в один из дней своей земной жизни осознал себя здесь, в теле своем и понял, что было начало всему, то начало, которое люди называют рождением, и будет конец всему… – то, что люди зовут смертью. Между двумя вечностями возник мир, мир бесконечно малый, но такой необходимый, мир торжества сознания – это и есть наша жизнь, наша потому, что мы ее чувствуем. Она уникальна, она единственна. Она неповторима в каждом своем мгновении. В это краткое мгновение нам дано все – радость и печаль, усталость и движение, созидание и разрушение, самопознание и забвение, открытие истин и «болото» вредных привычек.

Итак: мы живем – печалимся и ссоримся, суетимся и что-то накапливаем, завидуем и ревнуем, воюем и болеем, делаем ошибки и строим бесконечные планы на будущее…

Или, наоборот – радуемся, заботимся, надеемся, окрыляемся и творим, наполняя свою жизнь чистыми помыслами, надеждой и добротой.

Создав себя такими, почти совершенными (для окружающих), мы, постепенно, приближаемся к своей кончине.

И вот она, смерть – неотступная, властная, закономерная, и она берет свое. Уносит нас в царство теней и не возвращает оттуда уже никогда. Смысл?! Где он? Где оправдание нашим трудам, заботам, ожиданиям?

Может быть это дети, рожденные нами в продолжение и наделенные тем же вечным вопросом о смысле жизни? Или наши труды, оставленные потомкам для изучения? Эти вечные вопросы, на которые будет ли когда-то ответ?

Есть ли что-то дальше там, за чертой этого бытия? Есть ли жизнь после смерти, и какая она, эта жизнь? Нужна ли она? Может кто-то воспринимает кончину, как заслуженный отдых, как говорят – вечный покой? И тогда нужен ли ему (ей) этот «новый» путь? Но у нас не спрашивают. Да и при рождении в «этот свет» нас не спросили. Появились, прожили, накопили, оставили и ушли. Чем дальше живешь, тем больше смерть принимаешь как естественность. Страх смерти – это удел молодости, незрелости.

Так почему же с годами она (смерть) становится привычной, а порой и желанной? Что с нею начинает в нас говорить?

Усталость? Опыт жизни? Или, может, дыхание того, невидимого мира, в который наша душа отправится после?

Жизнь – это ежедневная подготовка к смерти, это школа умирания. Этому мы учимся через самопознание, и это единственное, чего нам не избежать. «Помни о смерти» – говорили древние. Помни, и тогда твоя жизнь станет осознанной.

…Ночь. Одинокая могила. Торжество вечной памяти, памяти той, которую мы просим у Господа нам сотворить.

Свеча, зажженная никем, тихо напоминает о том, что ничего не исчезает, даже здесь, даже в смерти. Жизнь вечна, она продолжается.

Возьми на себя ответственность за свой краткий земной путь, и будешь благословен в вечном пути на Небо.

Работа находится в частной коллекции

дерево, масло1983 г.

Одинокий монах идет по дороге, восходящей к белому храму, что стоит на вершине горы. Дорога имеет четыре поворота. У монаха белый пояс. У храма черный козырек, подобный поясу монаха. Они идут по дороге жизни друг к другу. Движение храма – постоянство, движение монаха – изменение, радение над собой.

Картина образует крест, композиция четырех стихий, и каждая подчинена изгибу дороги. Если двигаться от первого изгиба, то сначала начинается вода (бытие). Первый изгиб дороги указывает на воду, второй – на землю, третий – на воздух (туча), четвертый – на огонь (солнце). В этой работе заложена основа мировоззрения Тота. Она послужила моим вестником и рождением спустя 7 лет в 1990 г.

Дорога и облака создают вертикаль, а линия горизонта – горизонталь. В совокупности это крест, где по вертикали идет монах. Диагонали картины создают борьбу и взаимодействие противоположностей. Вода – Огонь (1 – 3) и воздух – земля (2 – 4).

Солнце имеет 9 лучей, завершая числовой ряд. Сакральные моменты вычисляются из пропорций. Лучи имеют динамику 4 вниз к земле (квадрат), Три вверх, в Небо (треугольник), Два в стороны – прямая (отрезок) и точка в центре.

Монах идет по дороге во второй линии (линии земли), совершая свой земной путь к небу.

холст, масло1983 г.

Поздний вечер и раннее утро соединены дорогой, дорогой времени, идущей слева направо, как строчки письма, написанного в вечность.