Лияра соскользнула с постели на пол. Я понял это по легкому свисту шелка, ощутил движение и чуть-чуть приоткрыл веки. Наблюдал за ней, не меняя дыхания, пусть думает, что я сплю.
За окнами чуть розовело небо, и в комнате царил мягкий бархатный полумрак.
Ночная любовь моя подошла к высокому окну и сладко потянулась. Знает она, что я не сплю? Догадывается, чует? Вряд ли. Я старался не менять дыхания. Обнаженное тело ее мерцало в тающем лунном свете.
Лияра снова поднялась на цыпочки, вытянув руки вверх, будто перед броском в воду, еще раз потянулась от пяток до кончиков тонких длинных пальцев. Она смотрела на город, тускнеющие звезды, и портовые огни. А может, она ни на что не смотрела и стояла перед окном с закрытыми глазами?
О чем думают женщины после бурной ночи любви со случайным мужчиной? Эту загадку никому никогда не решить.
Высокая, гибкая, с густой гривой каштановых вьющихся волос, молодой упругой грудью и попой, а еще у нее крупные миндалевидные глаза необычного сиреневого цвета. Тут явно уж постарались маги-косметологи, брови словно чуть приподнятые в удивлении, прямой от самых бровей без ложбинок или горбинок узкий нос, не слишком толстые губы, чуть припухшие, как у ребенка, сходящийся к узкому подбородку овал лица.
Ей где-то между двадцатью двумя и двадцатью пятью. Но опыт?! Хотя чему я удивляюсь – постельный опыт набирается легко. Она не шлюха. И дело не в том, что она совсем не похожа на портовую девку… скорее наоборот, на богатую скучающую вдову, которая ищет в портовом кабаке партнера на ночь, да такого, чтобы она могла забыть обо всех тревогах, хотя бы на эту ночь! Честно, я даже не рассчитывал встретить такую, как она.
Впрочем, вчера, когда я увидал ее в кабаке «Шхера» – об этом не думал. Мы только встретились глазами и через мгновение поняли все. Мы оба нашли то, что искали.
О чем она думает, глядя на просыпающийся город?
Я невольно усмехнулся и Лияра, видимо почуяла мое состояние, обернулась, нагнувшись через край кровати. Глаза ее жадно изучали мое лицо, руки упирались в постель, а груди чуть касались моей груди…
Я зажмурился, потому что она манящая, страстная…
Меня предали…
Лияра перевела взгляд на возросший посреди шелковой глади холм и хрипло рассмеялась.
– Ты не спишь! Ненасытный… Притворщик!
– С тобой поспишь… – хрипло проговорил я, ибо ни онемевший внезапно язык, ни губы толком не слушались, и каждый звук, проходя через горло, драл его словно щеткой. – Дай попить…
Лияра подняла кувшин с остатками кислого сока ягод клю.
– Так отхлебнешь или в бокал налить? – говорила она с еле заметным акцентом, характерным для северного Рипена. Все северяне четко выговаривают окончания слов.
– Так… мне только горло прополоскать, пересохло, а впрочем – налей… – она протянула наполненный бокал.
Я принял сок, и пока пил, другой рукой обнял обнаженную красавицу за талию и привлек к себе. Она не сопротивляясь легла сверху. Ладонь моя соскользнула на прохладную ягодицу. Видимо она ощутила жар, исходящий от моей ладони. Тело ее отозвалось дрожью и…
Пустой бокал покатился по простыне, оставив еле заметную дорожку «кровавых» капель.
Лияра дрыгнула ногами, легко и удивительно грациозно проскользнула под шелк покрывала, усаживаясь сверху, при этом все ее тело вело себя по-разному, руки гладили ночную щетину на моих щеках, губы нежно прикасались к губам, бедра обнимали мои бока, а заветная, соблазнительная попа самостоятельно решала отношения со старым другом, то приподнимаясь, то двигаясь из стороны в сторону.
Страсть ударила мне в голову, и я ничего не соображал… да и как? Если вся кровь от мозга утекла вниз, туда где вершилось важнейшее дело… и обескровленный ум уже не был способен что-либо думать, он просто купался в наслаждении…
Я уже не помнил, как оно было еще несколько часов назад, но и сейчас – бесподобно. На задворках сознания маленькой искоркой светилась мысль: «Тебе пора на работу! Заканчивай!».
Мои руки лихорадочно гладили ее кожу, скользя, словно по шелку. Это было восхитительное ощущение, ни родинки, ни прыщика, гладкое немного скользкое и уже горячее тело, и кожа ее отзывалась на мои прикосновения, покрываясь зыбью. как море в безветрие покрывается мелкой рябью. И это возбуждало еще сильнее. Ощущение сильного гибкого тела и рвущейся энергии.
Никогда у меня не было такой любовницы.
Вторая мысль присоединилась к первой: «Надо узнать кто она и договориться о следующей встрече!».
Когда-то мой давний друг и наставник в любовных играх, еще в курсантской молодости говорил: «Чтобы не страдать от измен, относись к женщинам как книгам. Прочитал – закрыл, читай другую!».
Эту «книгу» я уже хотел читать и перечитывать!
Я не мог говорить, только рычал, и она рычала вместе со мной, и дикое пламя разгоралось, норовя спалить обоих, оно залило нас одновременно. Лияра оттолкнулась, от моих плеч кончиками пальцев, качнула бедрами вперед – назад, и бешеная сила рванулось из меня жидким огнем.
Несколько мгновений распаленная красавица сидела с закрытыми глазами, замерев, ощущая происшедшее и ее сотрясали сладкие конвульсии… В изнеможении она легла мне на грудь, свернув руки как кошка, под себя. Густые жесткие волосы накрыли мое лицо и защекотали кончик носа, я чихнул.
Лияра скатилась на простыню, положила голову мне на плечо и, подтянувшись губами к уху, куснула за мочку и прошептала:
– Ты бесподобный любовник, король, но ты уже мертвец.
Как удивительно, она сказала то же самое, что родилось в моем одурманенном страстью мозгу слово – бесподобно.
И вдруг ее слова обожгли мозг. «Но ты уже мертвец»!
Что она говорит?
Видимо, по сбившемуся моему дыханию Лияра поняла, что ей удалось напугать меня.
– Умереть от любви – это ли не высшее наслаждение? – я постарался свести ее слова к шутке.
Солнце уже заливало комнату. Это не королевские покои. Я не настолько глуп чтобы раскрывать себя. Роль морского офицера – самая привычная.
– На моих губах – был яд, дорогой. – Сказала Лияра, слезая с кровати и поднимая раскиданные по комнате детали туалета. – Я отравила тебя. Еще вчера, и сегодня… ты за ночь слизал с моих губ столько яда, что хватило б убить весь этот город.
Она принялась одеваться, пока я, приподнявшись на локте, тупо смотрел на нее. В чертах ее лица проступило отстраненное холодно формальное выражение. Будто галочку поставила в списке выполненных дел. Словно, только что она не стонала и не извивалась от страсти…
