За три дня до описываемых событий
В первую очередь это предвкушение чуда, когда ты готовишься, производишь всевозможные ритуалы и запасаешься новогодними атрибутами. Выбираешь любовно подарки, и душа замирает в ожидании чего-то особенного, чего-то на грани нереального, фантастического. Но неизбежно наступает утреннее разочарование: ты просыпаешься первого января и понимаешь, что ничего чудесного не произошло.
Александр всегда, с самого детства, в первый день нового года чувствовал себя обманутым. Даже подарки, заботливо оставленные родителями под елкой, казались жалкой насмешкой над его ожиданиями. Они были обычными вещами, которые можно купить в магазине, а он ждал чуда. Вот его брат совсем этого не чувствовал, он был прагматиком до мозга костей. Хоть и были они близнецами, но в душе такими разными. Брату никогда не нужно было чудо, он создавал его для себя сам, всю свою такую недолгую жизнь. Александр же всегда чего-то ждал и всегда разочаровывался. Причем с годами чувство ожидания не прошло. Он перестал себе в этом признаваться, а просто первого января в очередной раз констатировал провал надежд.
– Вот вы замечали, Василий, как жалко смотрится вся новогодняя мишура утром первого января? – спросил Александр своего начальника охраны. Вопрос был риторическим, поэтому Василий, в силу своей военной привычки, промолчал, продолжая слушать шефа. – А это все потому, – говорил тот, вглядываясь в оконную пропасть зимней ночи, – что рушатся мечты, простые человеческие мечты, а это всегда больно. Это событие даже оставляет в воздухе запах. Вот вы знаете, чем пахнет разочарование? – он вновь задал вопрос, который не требовал ответа. – Оно пахнет миндалем, как яд, – сказал Александр просто, словно говорил о вкусе пирожного. – Потому что каждое ожидание чуда после фиаско превращается в яд, который отравляет жизнь, перманентно, капля за каплей. И вот уже елка со своими блестящими украшениями не радует взгляд, а, наоборот, раздражает и невозможно пахнет миндалем.
Василий Носик, бывший боец спецподразделения, не верил, что люди меняются. Он был искренне убежден, что после двадцати лет человек – уже сформировавшаяся личность и изменить его не может ничего: ни война, ни деньги, ни слава. Эти индикаторы лишь ярче показывают сущность человека, но никак не влияют на его характер. Поэтому Василий не питал иллюзий по поводу лояльности шефа и очень осторожно вступал с ним в дискуссию, будучи наслышанным о буйном характере Александра в прошлом. Ему нужна была эта работа как воздух, работа, которая приносила большие деньги, и он не смел ее сейчас потерять.
– Ну так что у нас с планом? – шеф повернулся от окна к Василию, и его тон из философского перешел в деловой.
– Практически все решено, – уклончиво ответил начальник охраны, а по сути, правая рука. Нет, конечно, у Александра Базарова, успешного делового человека, для бизнеса были другие руки, Василий Носик же у него был для жизни. Для деликатных, так сказать, вопросов.
– Не нравится мне твой ответ, – скривился Александр и уселся в большое удобное кресло, давая понять, что готов все внимательно выслушать. – Давай по пунктам.
– Ну, начнем с вашей бывшей жены, – стал докладывать Василий по порядку, именно так, как привык, проходя службу в органах. – Она отказала, но после того, как я намекнул, что вы готовы спонсировать ее новый проект, тут же приняла предложение отметить Новый год вместе с вами.
– Ну, эта продажная душа готова на все ради своей работы, – констатировал факт хозяин дома. – А что с ее братом и моим неудавшимся сыном?
– Их ради предполагаемого вашего спонсорства Маргарита обещала взять на себя, – сказал Василий виновато, словно это была его недоработка.
– Узнаю железную руку Марго. Она не только притащит их сюда, но и заставит говорить то, что захочет, – зло усмехнулся Александр, и Василий увидел в его глазах проблеск того шефа, о котором был наслышан, того, каким он был до трагедии.
– Совершенно верно, – согласился начальник охраны с шефом. – Сандра, жена вашего сына, позже сама мне перезвонила и сказала, что они обязательно будут.
– Дальше, – скомандовал Алекс, показывая тем самым, что это обстоятельство ему неинтересно.
