В комнате, где
собралось двенадцать рыжеволосых женщин, царил полумрак, разбавляемый лишь мерцанием
свечей в серебряных канделябрах и жемчужным сиянием заглядывающего в окно полумесяца.
Обстановку можно
было бы счесть умиротворяющей, если бы не гвалт, от которого разболелась бы голова
у любого зрителя, по неосторожности угодившего на столь экзотическое собрание.
— Дамы, дамы! —
громко рявкнула одна из женщин, вставая и потрясая изящным зонтиком-тростью. Рыжие
пряди в ее волосах соседствовали с абсолютно белыми, и это создавало запоминающийся
контраст. На его фоне даже глубокие морщины женщины не так уж сильно бросались
в глаза. — Прекратите вопить все вместе, вопите, будьте добры, по очереди!
Вероятно, взявшее
слово женщина обладала каким-то авторитетом, потому что оставшиеся пусть и не
сразу, но послушно замолчали.
После пары минут напряженного сопения
вперед выдвинулась женщина с волосами цвета хорошо прожаренной моркови. Ее близко
посаженные глаза за толстыми стеклами очков с роговой оправой смотрели на этот
мир (и на выставленный прямо ей в грудь зонтик-трость в частности) с
подозрением.
— Равена, ты всерьез призываешь нас к
порядку, когда случилась катастрофа?
Вопросу вторило женское перешептывание, грозившее
вот-вот перейти в новый виток скандала. Равена поморщилась, покрутила зонт в
руке, словно тот был оружием для фехтования (сидящий на ее плече черный ворон
привычно пригнул голову) и мрачно ответила:
— Я как раз и собрала срочный шабаш для
того, чтобы обсудить возникшую проблему. Все мы знаем, что Эффи была той еще
стервой…
— Что б ей не упокоится в загробном
мире! — вразнобой согласились собеседницы Равены.
— …Но законы она знала и все сделала
так, что технически к случившемуся не прикопаешься.
Равена обвела долгим взглядом
одиннадцать рыжеволосых женщин — абсолютно разных по возрасту, телосложению и
характеру, но объединенных одним даром — тем самым, ведьмовским, за который
каждая из них держала ответ только перед собой и своей совестью.
В этот раз на срочно организованном
шабаше не было ни вина, ни погонь на метлах, ни шуток о мужчинах, мечтающих о
статусе ведьминого любовника. Даже нахохлившиеся фамильяры выглядели непривычно
серьезно и торжественно, как на похоронах. Собственно, почему как?
Тело Эффи еще не успело остыть. Как
только будут решены основные проблемы, ей, Равене, как самой старшей ведьме, придется
заняться похоронами бывшей соратницы.
Той еще гадине, да пусть темные боги не
даруют ей загробного покоя! Даже перед смертью умудрилась подкинуть всем неприятностей!
— Так что умерла ведьма, да здравствует ведьма!
— выплюнула самая молодая участница шабаша, постукивая ярко-красными ногтями по
столу из черного дерева. Возле ее ног, обутых в кожаные туфли на шпильке, терся
черный толстый кот с зелеными глазами. — Коул уже знает?
Равена покачала головой.
— Пока нет. Он занят подготовкой к
ритуалу, я не стала его пока дергать.
Хозяйка кота усмехнулась.
— Представляю его реакцию.…Ладно, кто у нас
теперь будет тринадцатой?
— Не гадали бы тут на кофейной гуще,
если бы Эффи была приличной ведьмой и, как все мы, думала о будущем! — рявкнула
другая ведьма. Ее рыжие волосы, цвета охры, были собраны в толстую косу и
уложены короной на голове. На тонком запястье вместо браслета покоилась свернувшаяся
зеленая змея. — Родила бы дочь, и нам бы не пришлось сейчас ломать голову, кого
поставить за стойку в ее дурацком отеле!
— Дурацком отеле на самой границе, — заметила
еще одна ведьма, пальчиком поигрывая с тарантулом. — Как говорит Его Величество
Дэррил, наиболее стратегически важном месте нашего континента.
— Моргана, то, что король стал твоим
любовником, не дает ему право рассуждать о наших делах, — огрызнулась та самая
ведьма в очках, которой одной из первых разрешили высказаться. — Ты его еще зелья
научи варить, ну честно слово!
— Не упоминай слово всуе, Эш! — взвилась
Моргана. — Давно на тебя аскезу не накладывали?!
Равена поторопилась вмешаться, пока спор
не перерос в потасовку и обмен проклятиями. Хорошо, если не родовыми.
— Дамы, дамы! — вновь призвала она к порядку.
— Давайте вернемся к сути, поругаться мы успеем и позже.
— И выпить, — весомо добавила молчавшая
до этого ведьма, сидевшая в углу. Она приподняла ненадолго широкополую шляпу,
словно здороваясь сразу со всеми. — Эффи преставилась. Я мечтала об этом дне
последние пятьдесят лет!
На ее молодом лице, лишенном морщин,
отразилась радость маленького ребенка, обманом заполучившим леденец, и Равена закатила
глаза.
— Иви, тебе лишь бы выпить… Ладно, в чем-то
ты права, но к этому мы вернемся позже. Кстати, я буду сливовую настойку,
запиши.
— У меня есть еще яблочная и
черносмородиновая, — доверительно поведала Иви, снова приподнимая плетеную
шляпу.
— Яблочная — это которая молодильная? — со
знанием дела уточнила Эш и облизнулась. — Ты, конечно, хороша в зельеварении, я
бы не отказалась от твоей настойки.
— Дамы, дамы! — уже с отчаянием напомнила
о себе Равена. — Мы здесь для того, чтобы обсудить пренеприятнейшее известие, а
не чтобы залить глаза алкоголем и наперегонки на метлах похищать мужчин!
— Вторым мы займемся позже, — миролюбиво
добавила Иви, поправляя длинную цветастую юбку. — Верно, дамы?
В отличие от прочих ведьм, отдающих предпочтение
мрачным вызывающим нарядам из кожи и атласа, Иви была одета словно пастушка с
пасторального пейзажа художника: длинная юбка в цветочек, светлая рубашка,
такого же оттенка корсет… Рыжие волосы забраны под шляпу, и на лоб падают всего
пара локонов-завитков, подчеркивая белизну кожи. Лишь небольшая металлическая фляжка,
с которой Иви не расставалась ни на секунду, чуть портила общую картину.
— Верно-верно! — послышалось со всех
сторон.
— Я и дочерей уже предупредила.
— А я любовника на ночь отпустила.
— А фамильяров кто сегодня возьмет?
Черный кот, на ошейнике которого было
написано «собственность госпожи Эмбер», устало выдохнул и сквозь зубы прошипел:
— Ну вот, как всегда, сами гуляют, а нас
не берут.
Ворон с плеча Равены заинтересованно
глянул в его сторону.
— А ты тоже хотел бы полетать на метле?
Не свалишься, котяра?
— На что намекаешь, птицекрыл черный?
Равена на секунду прикрыла глаза. Ее
тонкие ноздри раздулись, как у породистого скакуна. Ворон, хорошо знавший свою
хозяйку, коротко повел крылом у горла, словно изображая приставленный к глотке нож.
Ведьмы и их фамильяры тут же заткнулись,
а кое-кто даже сделал шаг назад. Попасться под горячую руку старейшей ведьме не
хотелось никому.
— Молчать и слушать! — рявкнула Равена и
открыла глаза. На месте зрачков полыхнуло пламя. Створки окна жалобно тренькнули
и распахнулись. Шторы взметнулись, как паруса, впуская в комнату холодный
ветер, пахнущий морем и солью. На затянутом тучами небе сверкнули молнии,
прогремел гром. — Эффи умерла, не оставив кровную наследницу. Но это полбеды.
