1. Смерть на улице Хлебной
Труп гражданина Нидерландов Ван ден Роота был обнаружен по адресу: улица Хлебная, двор дома номер пятнадцать.
Согласно сводке областного УВД, тело было найдено в восемь десять утра военным пенсионером, майором внутренних войск в запасе Папасом Павлом Сергеевичем, русским, несудимым, 47-ми лет, проживающим в этом же доме. Следов насильственных действий на трупе при внешнем осмотре обнаружено не было.
– Берись за дело, Аркадий. Пока точно не установишь причину и все обстоятельства смерти, об отпуске забудь. – с командирской строгостью в голосе произнес полковник Кондрашов.
Полковник занимал должность начальника контрразведывательного отдела областного управления Федеральной службы безопасности.
Человек, к которому он обращался, находился в его прямом подчинении. Звали его Аркадием Михайловичем Стекловым. Званием он был ниже – подполковник.
На нем была рубашка в мелкую синюю полоску. Ее короткие рукава обнажали загорелые мускулистые руки, покрытые рыжеватой, словно бы собачьей, шерстью. И весь он со своим коротким носом и светло коричневыми, почти желтыми глазами походил на собаку, скажем, английского бульдога. К своему непосредственному начальнику он обращался без особого пиетета.
– Олег Петрович, там же милиция занимается, что нам в это дело влазить? Обычный труп… Мы-то тут причем? – недовольно произнес он.
Начальник отдела встал, прошелся по кабинету, остановился у окна. Полковник держал себя в хорошей форме, живота почти не было, но вот щеки начали слегка отвисать. Впрочем, вместе с залысинами под зачесанными назад русыми волосами, это даже добавляло его образу необходимую для руководителя солидность.
– Аркадий, прекращай базар. – стараясь придать голосу непререкаемость, произнес Кондрашов.
На полковнике был по погоде легкий двубортный костюм сливочного цвета и шелковый бежевый галстук.
"Похоже, Олег куда-то сегодня собрался. – отметил про себя Аркадий. – А, да! – вспомнил он. – Вчера же говорил, что сегодня вечером его жена на концерт органной музыки ведет… Светский лев, прямо…»
Супруга Олега Петровича считала, что Аркадий работал за рубежом каким-нибудь офицером безопасности при никому не интересном восточно-европейском посольстве. Эту работу она в основном представляла как совместное распитие спиртных напитков с послом в рабочее время, и прогулки по чистеньким европейским улочкам с молоденькими информаторшами – в нерабочее.
Она была убеждена, что Стеклова прислали из Москвы в отдел Олегу Петровичу, чтобы его подсидеть и отправить на пенсию. А ей так хотелось стать генеральшей, женой начальника областного управления. Чтобы пройтись по его коридорам настоящей хозяйкой – прапорщик при входе отдает честь, молодые лейтенанты вытягиваются в струнку, а секретарша первой приемной Лариса трепещет. Впрочем, Лариску, конечно, придется выгнать.
Когда супруга Олега Петровича смотрела на Аркадия, ее глаза излучали бесконечную доброту, а язык был в густом сахарном сиропе. Она почему-то была уверена, что подполковник, как ребенок, принимает все это за чистую монету.
– Олег, на хрена нам на свою задницу приключений искать? – совсем отбросил принятую субординацию Стеклов. – Ну, какие там на Хлебной государственные секреты этот голландец украсть хотел? Выяснить, где тот пароход, что Америка сто лет назад России подарила?…
– Какой еще пароход? – не понял начальник.
– В том-то и дело, что нету никакого парохода! – пошел в наступление подполковник. – Голландец прибыл к нам на законных основаниях, для переговоров о поставке сельхозпродукции в третьи страны… Официальный представитель торговой палаты Роттердама… По нашей линии ни в чем плохом не замечен… Ну, не повезло парню. Судя по всему, – ограбление. Бумажника на трупе не обнаружено… С каждым может случиться. Мы-то тут причем? Олег, что ты икру мечешь?
Олег Петрович открыл сначала внутреннюю, затем внешнюю створку окна и в кабинет ворвался теплый июньский ветерок.
Залетев в замкнутое пространство, он понял, что попал в ловушку и заметался. Пугая, ворохнул, официальные бумаги на столе, но сбросить их на пол у него не хватило смелости. Тогда он сделал вид, что пытается приподнять тяжелый глянцевый лист настенного календаря, выпущенного каким-то "Банком коммерческих инвестиций". Здесь он вполне осмелел, но у него не хватило сил.
Потерпев неудачу, оказавшийся в западне вольный гуляка затих, и, как котенок, спрятался под столом, успев напоследок лизнуть Аркадия за ногу над краем носка.
Олег Петрович покинул окно, встал напротив стула, где сидел подчиненный, и поднял вверх палец:
– Аркадий, дело на особом контроле там. Москва потребовала от нас установить истинную причину смерти. Ты понял? Или тебе дальше объяснять?
– Ничего я не понял. – упрямо произнес Аркадий. – А что милиция не истинную причину смерти собирается устанавливать? Или вообще не собирается ее устанавливать?
Кондрашов досадливо вздохнул, переступил с ноги на ногу и вернулся за свой стол. Уткнувшись носом в его поверхность, он начал перекладывать из одной стопки в другую лежащие там бумаги.
– Аркадий, как я устал от тебя! В конце концов, это – приказ. Теперь ты понял? – не поднимая глаз, наконец, проговорил он.
– Теперь понял. – покорно произнес подполковник Стеклов. – Так, я чувствую, последний отпуск перед пенсией и не отгуляю…
Он печально устремил свой взгляд на большой настенный календарь.
"Бакин-банк" – ваш надежный лоцман в волнах коммерции!" – было крупно набрано алыми буквами на фотографии широкой речной глади с висящими над ней синедонными облаками. По реке куда-то шло маленькое суденышко под одиночным парусом. То ли – рыбачья лодка позапрошлого века, то ли – современная яхта. Не поймешь. Далеко.
– Аркадий, не ной! Может быть, еще на этом деле орден заслужишь. – обрадованный капитуляцией своего строптивого сотрудника, оживился Олег Петрович. – Да, и вообще, мне кажется, это явно твое дело… – склонив голову к плечу, добавил он.
– Почему это, как труп, так обязательно – мое дело? – поинтересовался Аркадий.
