В желании забвения я включаю магнитофон, надеваю наушники и слушаю музыку, похожую на мою жизнь. – Так мы теряем чувство реальности.
Набираю незнакомый номер телефона и сквозь ритмы динамиков долго разговариваю с неведомой мне тишиной. Не слыша голос собеседника, я становлюсь странником – человеком, в котором странности больше, чем правды. Хотя, с моей стороны, разговаривать по телефону, не слыша собеседника, ничуть не хуже, чем разговаривать с человеком в темноте. По крайней мере, большинство людей умудряются прожить жизнь, так никого кроме себя не услышав. Справедливости ради надо отметить, что глухие к таким людям не относятся.
Полночный звонок.
– Алло. Я извиняюсь за беспокойство, со мной случилось недоразумение. Ко мне в ухо провалилась телефонная трубка, я не знаю, что мне делать. В одно мгновение я превратился в урода. Представляете мою голову? Ухо, а из уха торчит телефонный шнур. Какой ужас!
Собеседник, невзирая на позднее время и странность темы разговора, спокойно отвечает:
– Поверьте, ничего страшного не случилось, успокойтесь. Я давным-давно случайно поглотил телефонную трубку. В сущности, я похож на Вас, точнее Вы на меня, только телефонный шнур у меня торчит изо рта. И в отличие от меня, Вам телефонный шнур не мешает принимать пищу. Так что Вы счастливчик.
– Да? Вы меня не успокоили. И как Вы с этим живете?
– Так и живу, с тех пор мне звонят только такие как Вы.
– И таких много?
– Достаточно, чтобы не давать спать. Мой совет Вам: ложитесь спать, а завтра никто не заметит, что у Вас из головы тянется телефонный шнур.
– Вы это так говорите, будто в этом нет ничего удивительного.
– А что тут удивительного? Одни люди созданы, чтобы говорить, другие, чтобы слушать. Поздравляю, Вы принадлежите ко вторым. Вы же этого сами хотели!
– Я хотел засунуть себе телефонную трубку в голову? Что за бред Вы говорите?
– Не хотите меня слушать, повесьте трубку и не мешайте мне спать.
– Что значит повесьте трубку? Я же ясно выразился. Моя трубка у меня в голове. Как я могу ее повесить?
– Очень просто. Намотайте шнур вокруг шеи, сделайте надежную петлю вокруг отопительной батареи и повесьтесь.
– Добрый совет от доброго человека. Ничего не скажешь. Более гуманный совет не дадите?
– Могу дать, но все предыдущие абоненты именно так и сделали.
– Вы хотите сказать, что всем несчастным вроде меня пришлось закончить жизнь самоубийством?
– Открою маленький секрет. Все люди заканчивают жизнь самоубийством. Только некоторые свою смерть обстраивают столь нелепыми обстоятельствами, что их самоубийство становится очевидным для других. Неужели Вы думаете, что Ваш сосед по лестничной площадке, который умер от рака легких, не закончил жизнь самоубийством, выкуривая каждый день по пачке сигарет?
– Правда? А откуда Вы знаете про моего соседа? Сосед из квартиры напротив действительно умер от рака легких. Вы его знали?
– Знал ли я Вашего соседа? Вы издеваетесь? Он мне звонил каждый день с вопросом, что ему делать.
– И что Вы ему посоветовали?
– У него был более простой случай. Ему я посоветовал выкурить еще одну пачку сигарет. Он еще долго держался, около месяца. Потом выкурил, и его не стало.
– Других вариантов нет?
– Поверьте, другие варианты есть, но суть они не меняют. Вы вчера только родились? Вы разве не знаете, что все люди смертны?
– То, что люди смертны, у меня не вызывает никаких сомнений. Но причем тут я, Вы и смертность? Я не вижу никакой связи.
– До тех пор, пока будет существовать связь между мной и вами, вам эту связь не понять. А потом, если честно, вам будет все равно.
– Если четно, я вас не понимаю.
– А вам и не надо меня понимать, я этого не требую. Ваше понимание это всецело моя забота. Заметьте, не я позвонил вам, а вы обратились ко мне…
Связь оборвалась. Некоторые минуты тишины значат больше, чем годы общения.
3 апреля 1973 года сотрудник компании Motorola Мартин Купер, прогуливаясь по центру Манхеттена, набрал произвольно телефонный номер. По ту стороны телефонной трубки раздался уже знакомый голос.
– Я уже заждался вашего звонка. Вы еще не избавились от навязчивого шнура?
– Спасибо за беспокойство, – поблагодарил незнакомца Купер, – уже избавился.
– Каким образом тогда мы с вами разговариваем?
– Я думаю, что в мире нет силы, способной разорвать устойчивое соединение. Если связь необходима, она будет существовать до тех пор, пока в ней нуждаются, как минимум, двое…
В этот день был изобретен мобильный телефон, на два страдающих человека на планете стало меньше…
В этот день он много плакал. На улице шел холодный, проливной осенний дождь. Его пальцы сводила невыносимая боль, боль равнодушия и презрения мимо проходивших людей. Судорогами сводило все несчастное тело. Комочек живой энергии, который еще где-то ютился в закоулках его души, просил о помощи. Простой, элементарной помощи, он просто хотел, чтобы кто-то был рядом.
Московская осень коварна как гадюка. Пригревшись на солнышке, она в любой момент может ужалить своим пронизывающим холодом. Холодом, от которого нет никому спасения, если рядом нет людей, тепла и любви.
Московский Кремль. 1575 год. В Успенском Соборе только что на московский престол взошел новый царь всея Руси. Толпы зевак бестолково бродили по улицам с одним и тем же вопросом: А ты видел нового царя? А в это время, где-то совсем рядом от мест священнодействия, на торговой площади валялся в луже мужик отвратной наружности. Он бубнил себе что-то под нос, причитал, плакал, но его слова ровным счетом никого не интересовали. Прохожие в лучшем случае делали вид, что его не замечали, а были и такие, что норовили ударить, пихнуть сапогом несчастного бродягу. Люди, чаго вы хотите? – вопрошал голодранец. А в ответ получал лишь насмешки, плевки, оскорбления.
В какой-то момент времени нищеброд встал на ноги. На его лице сияла улыбка, способная удивить многих. Хромой походкой он направился в сторону Взлобья, приговаривая: Ёта Ота Кси Пси; ита Vжица Ижа, Vжица Ижа, Vжица Ижа2.
Этого старика по дню рождения звали Титом. Мало кто знал, что его нельзя было обижать, ибо час расплаты для любого приходил неминуемо. И в час возмездия Тит любил своим жертвам смотреть в глаза. Потомки Тита назовут Иваном Грозным, спустя всего лишь один год, он снова станет повелителем всея Руси, чтобы вновь и вновь возвращаться к разговору со своими несмышлеными жертвами, которые искренне полагали, что равнодушие ненаказуемо. Господу было угодно, чтобы Иоанн IV Васильевич правил страной 50 лет и 105 дней – это больше, чем кто-либо другой за всю историю России, случайностей не бывает…
