Екатерина Маркмирова - Падший. Вопреки

Ступая на носочках, словно кошка, босыми ногами по холодному каменистому берегу и вдыхая запах жизненного обыкновения, она размышляла о том, что люди напрасно усложняют своё и без того серое существование. Почему они настолько неправильные, неидеальные, несовершенные? Чем сильнее любят, тем сложнее прощают. Любимых обижают, а врагам улыбаются и недоброжелателям уподобляются. Человеческий срок не предполагает расточительства, но они разбрасываются им впустую, будто будут жить столько же, сколько расы Алиандра. Богиня завидует своему оппоненту, ведь и она могла создать что-то более интересное, чем обычных людей.

Каллистрата не видит, но слышит звучание ветерка, который образует из пространства её соперника.

– Это ещё не победа, Алиандр, не радуйся, – проговорила она, не поворачиваясь к нему лицом.

Он подошёл к ней ближе, со спины, и положил руки на её нежные оголённые плечи.

– Мы можем сделать вид, что спора не было, – прошептал он рядом с её ухом, – забыть всё.

– Ты можешь просто сдаться? – спросила она вкрадчиво, сбрасывая его руки и поворачиваясь к нему лицом.

– Что ты задумала, Каллистрата, ответь. Падший ведь здесь не потому, что ты его пожалела или тебе стало скучно?

– Откуда в тебе столько любви к ним, Алиандр? – бросила она ему, отворачиваясь.

– Я не позволю тебе разрушить наш мир! – крикнул он ей в спину.

Любовь сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и движется жизнь.

Тургенев И.С.

Джордан

Малышка моей так и не стала: сбежала, истекая кровью, как раненая птица. Тысячи ножей вонзились в мою спину, но я заслужил их, ведь я принимал её за свою вещь, а она, вопреки всему, продолжала любить чудовище. Я вспомнил себя. Вспомнил, кем являюсь, но моя зависимость от её любви не исчезла, она выросла стократ и стала неподъёмной для моих плеч, она давит и мешает дышать.

Уже несколько недель Рейни со Штормом кочуют с острова на остров в поисках убежища. Моё кромешное Альтер-эго всегда находило их, слышало её жалобные ночные всхлипы, которые упорно не выходят из головы, словно прибиты там гвоздями. Невыносимо больно видеть её боль. Все попытки поговорить оказываются бесполезны. Шторм, подобно цепному псу, и на метр не подпускает к своей хозяйке, видя во мне абсолютное зло.

Вызывает ли это желание уничтожить Карстак? Да! Я хочу весь мир обрушить на головы Халлса и Сары, Каллистраты и Алиандра за то, что посмели вмешаться в мою жизнь. Но больше всего я ненавижу самого себя. Нужно быть честным с собой – в случившемся виноват только я и никто больше. Жестокая угроза Каллистраты убить Рейни, если я оступлюсь, посадила меня на незримую цепь, а Рейнхара стала моим ошейником, удавкой. Но эта удавка не на шее, а на сердце. Разве так бывает? Одна когтями выдрала мою бьющуюся плоть, другая – заставила мёртвое сердце биться, чувствовать, пылать и страдать. И только сейчас я смог осознать – к Мариангеле я и близко не испытывал столь незнакомых ярких и нежных чувств. Считая Мари своей собственностью, решил, что только я имею право владеть ею, мне было плевать на её желания, мне нужно было просто посадить её в свою клетку. Сейчас я сам оказался в клетке из-за девчонки с синими, как безмятежное море, глазами.

Я буду ждать. Я умею ждать. Придет время – и агония спадёт с её души.

Рейнхара

«С Днём рождения меня», – с грустью поздравила саму себя.

Сидя вместе со Штормом на вершине крутого утёса, на другом конце Карстака, среди неизведанных и необитаемых земель, я просто смотрела на безмолвную гладь океана и наслаждалась запахом природной чистоты. Мне не хочется покидать это место, потому что мой внутренний мир разрушен, но именно здесь я хочу восстановиться и построить себя заново. В своих размышлениях не сразу обратила внимание на то, как золотистые искорки начали слетаться из пространства, нарушая моё уединение. Божество снова решило навязать свои услуги?

– Рейнхара, я ещё могу уничтожить твои чувства к чудовищу, – предложил Алиандр.

– Нет, Рейнхара, не слушай его! – вмешался женский голос.

Наконец-то и богиня решила показать себя. И если бы эта встреча произошла хотя бы пару дней назад, то, скорее всего, моя реакция была иной, нежели сейчас.

– Я не позволю вам вмешиваться в мою жизнь! – дерзко ответила я двоим демиургам Карстака.

Алиандр с довольной улыбкой лишь развёл руками и исчез, словно его предложение – провокация для богини.

– Как ты смеешь? – зашипела Каллистрата, наверное, думая, что сейчас я способна чего-то испугаться.

– Смею! Люди не игрушки! Что ты мне можешь сделать? Убить меня? Так убей! Возьми и убей! К такой любви ты меня привела? Разве об этом я просила тебя? – в сердцах выкрикнула я ей.

– Во всём виновен Алиандр! Это он вмешался, – ответила она, поправляя длинные черные волосы и разглядывая Шторма.

– Ты оправдываешься? – меня удивили её слова, ведь ни на что другое, кроме как на оправдание, это не было похоже.

– Дерзкая девчонка, ты пожалеешь, если не будешь делать так, как нужно мне, – пообещала Каллистрата и так же растворилась в пространстве, оставляя после себя след из серебристых искр.

– Рейнхара, – начал Шторм, – это было слишком.

– Пусть! Мне плевать! – Может быть, во мне говорит юношеский максимализм, но мне и впрямь безразлично, словно у меня болевой шок.

Несколько дней мы со Штормом скитались по свободным от жизни островам Карстака. Дракон ловил для себя рыбу, резко ныряя в воду, словно чайка. Правда, добычей его обычно были акулы и аллигаторы. Туша дракона – это не маленькая птичка, ныряющая в воду, и поэтому океан обрушивал на остров огромную, словно цунами, волну, оставляя на берегу шикарный улов и для меня. Мне оставалось лишь поджаривать рыбу и прочих морских жителей молниями, не забывая подкармливать электричеством и дракона. Меня до сих пор удивляет его природа. Шторм сам, разинув огромную пасть, может выжечь грозовыми потоками весь остров, но всё равно постоянно требует, чтобы я питала его своими. Наша с драконом связь от этого становилась только сильнее.

Мои дни проходили в познаниях неизведанных земель, а ночи в колыбели чешуйчатого тёплого тела Шторма. Я начала ненавидеть сны. Каждую ночь они приводили меня к НЕМУ. Всё, что днём пряталось и забывалось, во снах выходило наружу. И каждый раз Шторм будил меня, вытягивая из кошмара, в котором я снова и снова слышала записи из ЕГО дневника, озвученные мерзким голосом Сары Пульсиль.

Понимаю, что, скитаясь по островам, я могу убежать очень далеко, но, даже находясь в другой вселенной, от себя не спрятаться. Как бы я ни старалась, у меня не выходит оставить покалеченную часть души где-то далеко, ведь она, подобно скулящему псу на привязи, бежит за мной. В особенно невыносимые моменты я думала, что может стоило принять помощь Алиандра, но потом одёргивала себя, потому что нет, не хочу. Никак не хочу участвовать в их жестоких играх нашими жизнями. Я хочу сама выбирать свой путь и плыть свободно, словно облака по небу.