«Есть кое-что похуже слепоты – это способность видеть то, чего на самом деле нет». Томас Харди.
Пришла осень. С высоким чистым небом, с летающими паутинками в воздухе, с листвой ядовито-желтого цвета под ногами. Сколько себя помню, всегда любила осень. Она удивляла меня яркостью своего увядания. Она заставляла думать меня о смысле жизни, о бесконечном её беге, о счастье и горе.
А также, она навевала на меня необъяснимую радость. Мне казалось, что всё самое лучшее со мной будет происходить именно осенью, и не иначе.
***
Я жила в далёкой сибирской глубинке, в одном из обычных сёл, каких в России не мало. Мне было всего 16 лет, и я жила в своё удовольствие. Прилежно училась в школе, помогала маме по дому, слушала «Руки вверх» и «Пропаганду», зачитывалась вестернами и фантастикой, балдела от романов Вальтера Скотта и Александра Дюма. И ко всему, абсолютно ко всему, я относилась с детской непосредственностью. В то время, в 16 лет, мы ещё были детьми. Самыми настоящими детьми. Хотите верьте, хотите нет. Но это было так, и я жила, не задумываясь о том, что будет завтра. Просто жила и всё. У нас не было ни телефонов, ни компьютеров (в том году, они были приобретены нашей школой, и нас стали учить за ними работать, а дома пока их не было ещё ни у кого), а в нашей семье даже не было телевизора. И поверьте, это было самое счастливое детство. В особенности для меня и моих сестёр (Тони и Раи, старшая Вика уже жила в городе).
Воспитывала нас одна мама, папка бросил нас ещё в детстве. Его уход был очень болезненным для нас. Мне тогда казалось, что больше всех он предал меня. Ведь он был моей гордостью, моим миром. Мы тогда через многое прошли, страшно вспоминать. Но мы выстояли, выжили. Наши раны затянулись, и мы вновь стали улыбаться, радуясь каждому новому дню нашей жизни.
Одна моя сестра уже училась в 10 классе, другая в 7, а я же была в 11 классе. К началу 11 класса нас осталось всего 10 ребят. Три мальчика и семь девочек. Ушли все те, кто обычно плохо себя вели, надоедали и мешали другим, в частности мне. Меня недолюбливали за скромность, прилежность, чрезмерную честность и упёртость. С их уходом, я смогла вздохнуть полной грудью. Я привязалась ко всем тем, кто остался доучиваться в 11 классе, стала раскрепощаться. Для меня началась новая жизнь. Жизнь, которую я полюбила всем сердцем. У меня появилась лучшая подруга, друзья. Я стала ходить на дискотеки, гулять вечерами.
***
То время, с которого я начну своё повествование, относилось к октябрю. Было сыро и прохладно. А в аллейке, в которой я любила прогуляться после школы, вся листва пожухла и больше не шуршала под ногами. Деревья четко вырисовывались на фоне неба, напоминая костлявых чудищ из сказок. И я, останавливаясь, пыталась угадать в них очертания тех или иных сказочных персонажей, воображая себя в волшебной стране. Это были последние дни, когда я ощущала себя беззаботным ребенком, когда я могла радоваться простому и дурачиться, ещё не подозревая, какой сюрприз мне готовит судьба.
Всё началось с того, что однажды вечером, когда я мыла с младшей сестренкой Тоней обувь, она сказала мне:
– Знаешь, а ты кое-кому нравишься в моем классе.
– Да? Кому?
– Сергеенко.
– Не может быть!
– Он сам об этом говорил.
– Кому?
– Друзьям своим. А я слышала. Я тоже была в классе, и он даже не подумал понизить голос.
– Да? А что именно он сказал?
– …что ты не такая как я. Ты общительная и хорошо одеваешься…
– А ты разве не хорошо одеваешься?
– Не знаю. Но он так сказал. Ещё он сказал, что у тебя классные духи… что у тебя красивая фигура.
– Не верю.
– То есть ты хочешь сказать, что я вру?
– Нет. Но… Сергеенко и я?! – я покатилась со смеху, хотя в душе мне и было приятно. Неужели я ему нравлюсь? Он же звезда нашей школы! Их двое было таких, и оба учились в классе сестры. Сергеенко был мой одногодка, а вот Мишкин на год младше. Оба красивые, оба статные. Один темный, другой светлый. Одни девчонки сходили с ума по Мишкину, другие по Сергеенко. Моё же сердце было свободно. Просто на тот момент, я ещё была очень далека мыслями от мальчишек. Мне казалось глупым строить отношения в столь юном возрасте. Да и вообще, отношения и чувства между мной и кем-нибудь из мальчишек мне казались чем-то нереальным. Чтобы кто-то полюбил меня? Ха. У меня столько тараканов! Если я сама себе из-за них порой противна, то, как можно говорить о ком-то другом кто бы смог их принять и понять?! И тут вдруг оказывается, что я нравлюсь Сергеенко! Вот так новость!
Войдя домой, я сразу же направилась к зеркалу. До того момента, оно мне было не интересно. Стояло, да стояло. Утром перед ним расчешешься, реснички подкрасишь и всё, скорее прочь. Не нравилось оно мне. Показывало совсем не то, что бы я хотела видеть в нём.
Подошла, окинула себя взглядом. Большие темно-карие глаза, обрамленные длинными густыми ресницами. (Единственное, что мне нравилось в моей внешности) Пухлые губы. Даже чересчур. Нос картошкой. Тоже уж слишком. Уши торчком. Беее… Опустила взгляд ниже. Грудь, наконец-то, начавшая расти, аккуратная попка… талия… Ну… может про фигурку и правда. А лицо, фу. Уродина.
***
На следующий день, когда я пришла в школу и поднялась на второй этаж, то услышала громкое: «Здравствуй, Людмила!». Это был Сергеенко. Он и раньше так меня приветствовал, но я как-то не задумывалась об этом. Приветствует, да приветствует. Но после вчерашнего разговора с сестрой, я решила за ним немного понаблюдать. И выяснила: он приветствует так только меня! Ни болтушку Настю, ни Владу, которая вечно перед ним вертится, ни даже Алиночку, первую красавицу в нашей школе, а меня! Неужели то, что сказала сестра – правда?! Неужели Я ЕМУ НРАВЛЮСЬ?!!!
От сделанного открытия я не могла спокойно сидеть на занятиях. Я копалась в своей памяти, и из неё постепенно вырисовывались детали то одного забытого события, то другого.
Например, я вспомнила как в прошлом учебном году, весной, мама наняла колоть дрова одного парня, который был на год меня старше, он тогда заканчивал 11, а я 10. Я нравилась этому парню. Об этом открыто говорили его родители и сестра. А его поведение только подтверждало их слова. Так вот, этот парень, Семён, приходил в течение двух недель к нам, чтобы колоть дрова. Я периодически выносила ему воду в ковше, ждала, когда он напьётся и, забрав ковш, снова скрывалась в доме. И вот, в один прекрасный день, когда я пришла в школу, этот Сергеенко не давал мне проходу, задавая глупые вопросы:
– А ты с ним встречаешься? – Нет? – А почему он тогда вам колет дрова? – Все почему-то говорят другое. – А я видел, как ты стояла с ним и разговаривала!
