Боб Хьюстон, молодой клерк архивного отдела Военного министерства, плотнее запахнул пальто и поежился, выйдя из укрытия подъезда жилого дома навстречу холодному осеннему дождю.
Идти в офис, где он целый день просидит склонившись над столом, было невесело, но работа есть работа, и Боб был благодарен даже за то маленькое место, которое он занимал в огромной правительственной машине.
Пронизывающий, мелкий дождь хлестал его по лицу, когда он шагал по аллее. Свободное такси, надеясь на пассажира, остановилось у обочины, но Боб махнул рукой, чтобы машина отъезжала. Просто тогда у него не было лишних средств, чтобы вкладывать их в оплату проезда на такси.
Проспект был пустынен, и Боб сомневался, что в огромном здании, где располагался архивный отдел, работало много людей.
В конце пятнадцатиминутной прогулки Боб свернул ко входу в громоздкое серое строение. Ночной охранник кивнул, узнав Боба, и клерк шагнул в дверной проем.
Боб остановился в теплом вестибюле и стряхнул воду с пальто и шляпы. К счастью, он носил резиновые сапоги, так что его ноги были сухими, и он чувствовал, что у него мало шансов простудиться.
Дверь позади него открылась, и в вестибюль ворвался поток сырого воздуха.
Боб быстро обернулся и поспешил поприветствовать вновь прибывшего.
– Привет, дядя Мерритт, – крикнул он. – Я не ожидал встретить тебя здесь сегодня вечером.
Мерритт Хьюз, один из лучших агентов Министерства юстиции, улыбнулся, стряхивая дождь со шляпы.
– Я ехал домой, когда мельком увидел, как ты входишь сюда. Работаешь сегодня вечером?
– У меня впереди по крайней мере два часа работы, – ответил Боб.
– Кто-нибудь еще будет с тобой? – спросил его дядя.
– Нет, я один.
– Хорошо. Я хочу поговорить с тобой там, где нет никаких шансов, что нас могут подслушать.
Боба так и подмывало спросить, в чем дело, но он знал, что в свое время дядя ему все расскажет.
Они вошли в автоматический лифт, и Боб нажал кнопку.
Между дядей и племянником было явное сходство. Мерритт Хьюз выглядел так, словно мог быть старшим братом Боба. Он был хорошо сложен, ростом около пяти футов восьми дюймов, и обычно весил 160 фунтов, но на его хорошо тренированном теле не было жира. Его волосы были тускло-каштановыми, но проницательность его глаз компенсировала недостаток цвета в его волосах.
Боб был выше своего дяди и весил на десять фунтов больше. У него были светлые волосы, а приятные голубые глаза внимательно следили за всем, что происходит. У обоих были довольно большие и четкие носы, и Боб часто упрекал своего дядю за эту семейную черту.
Лифт остановился на верхнем этаже, и они вышли. Другой охранник остановил их, и Боб был вынужден предъявить свое удостоверение личности. Маленького золотого значка, который демонстрировал его дядя, было достаточно, чтобы получить его допуск.
Стол Боба находился в одном крыле архивного отдела, и они добрались туда, не теряя времени. Боб взял пальто своего дяди и повесил его рядом со своим собственным. Когда он повернулся обратно к своему столу, его дядя сидел с другой стороны, удобно откинувшись на спинку вращающегося кресла.
– Ты еще хочешь присоединиться к бюро расследований Министерства юстиции? – спросил Мерритт Хьюз.
Вопрос был задан небрежно, почти небрежно, и Боб не был уверен, что правильно расслышал.
– Ты сейчас шутишь надо мной, – ухмыльнулся он. – Ты знаешь, я бы хотел поступить на службу, но у меня нет ни единого шанса. Да ведь я еще не закончил свое обучение в колледже, а сейчас они принимают только выпускников.
– Я не шучу, Боб, я серьезно. Я думаю, что у тебя может быть шанс попасть туда. Конечно, тебе пришлось бы закончить учебу в колледже после поступления на службу, но это не было бы слишком большим препятствием.
– Я бы сказал, что это так, – ликовал Боб. – А теперь расскажи мне, в чем дело. В последний раз, когда я говорил с тобой о поступлении, ты подбодрил меня примерно так же, как если бы я предлагал переплыть Атлантический океан вплавь.
Мерритт Хьюз долго не отвечал, а когда, наконец, заговорил, его голос был таким тихим, что любой, кто находился в десяти футах от него, не смог бы расслышать его слов.
– В этом отделе назревают неприятности, и большие неприятности, – сказал он. – Мы не знаем точно, что произойдет, но мы должны быть готовы к любой чрезвычайной ситуации.
Боб начал что-то говорить, но его дядя отмахнулся от его слов и продолжил:
– Мы могли бы внедрить сюда агента, но это может быть слишком очевидно. Что нам нужно, так это кто-то внутри, кому мы можем полностью доверять.
Боб, покачиваясь на краешке стула, затаив дыхание, ждал следующих слов.
– Я рассчитываю, что ты станешь ключом к интриге, которая сейчас происходит в этом здании, – сказал Меррит Хьюз. – Что насчет этого?
– Ты знаешь, что можешь на меня положиться, – сказал Боб. – Я бы сделал почти все, пошел бы почти на любой риск, чтобы попасть в бюро расследований Министерства юстиции.
– Я знаю, что ты бы так и сделал, Боб, но в этом нет необходимости. Все, что мне нужно, – это кто-то, кто будет держать ухо востро, слушать все, что здесь говорят, и докладывать мне каждую ночь в деталях. Ты же знаешь, я бы не хотел, чтобы ты вмешивался во что-то, где тебе может быть больно.
– Но я молод и крепок. Я могу сам о себе позаботиться, – запротестовал Боб, и в его глазах отразилось нетерпение.
– Конечно, я знаю, что ты можешь, но, в конце концов, я должен присматривать за тобой. Твоя мать никогда не простила бы мне, если бы тебе причинили какой-нибудь реальный вред, пока ты немного помогаешь мне.
В голосе агента звучали нежные нотки, поскольку ему было поручено присматривать за Бобом и его матерью после смерти мужа его сестры около шести лет назад. Он был верен клятве и теперь не собирался ставить Боба в какую-либо ситуацию, в которой его жизнь подвергалась бы реальной опасности.
– Продолжай, продолжай, – настаивал Боб. – Скажи мне, за чем я должен следить и что ты подозреваешь.
Вместо ответа Меррит Хьюз подошел к двери, открыл ее, внимательно осмотрел зал, а затем придвинул свой стул поближе к Бобу.
