ГЛАВА 1. Беглянка
– А ну стой, шельма!!!
Возмущенный окрик торговки не возымел действия: Иннара стрелой промчалась сквозь ее шатер, увешанный разноцветными воздушными тканями, и выскочила с другой стороны торгового ряда, успев по пути сорвать с головы темно-синее покрывало и остаться в последнем, изумрудно-зеленом. Несмотря на бешено бьющееся где-то у самого горла сердце, она заставила себя резко выдохнуть и засеменить неторопливой походкой, присущей вышедшим за покупками горожанкам. К счастью, мимо как раз проходила троица молодых женщин, громко спорящих между собой о том, куда им податься – посетить еще распродажу уцененных безделушек или уже отправиться перекусить. Иннара невольно сглотнула, стараясь укрыться за их развевающимися на ходу пестрыми нарядами. Голод давал о себе знать: она не держала во рту ни крошки со вчерашнего дня, но злее всего донимала иссушающая жажда. Напиться бы хоть из крохотного городского источника… Как на беду, работающий источник ей встретился лишь один – в самом центре рыночной площади, но оказаться у всех на виду было еще страшнее, чем умереть от жажды. Во всяком случае, стоило хотя бы дождаться сумерек.
От халифских ищеек удалось оторваться: амулет неуязвимости, из-за которого на нее устроили облаву, похоже, и вправду работал. Иннара незаметно потрогала пальцем узкий волосяной браслет, обвивший запястье, и позволила себе слегка перевести дух.
Женщины в пестрых платьях решили все-таки свернуть направо, к лоткам с уличной едой, откуда по всему рынку тянулись умопомрачительные запахи. Пустой желудок отчаянно завопил, взывая к милосердию хозяйки, и Иннара помедлила, раздумывая. Кошелек у нее ранним утром стащили ловкие рыночные воришки, но голод все еще не настолько заглушил здравый смысл, чтобы отдать спрятанное на груди драгоценное кольцо за ломтик вяленой рыбы или палочку высушенной пастилы.
Ищейка вынырнул словно из ниоткуда. Сердце ухнуло в пятки, но халифский пес, взаправду принюхавшись, потащился за женщинами к рядам с уличной едой. Как удачно, что одна из этой стайки подруг была одета в темно-синий наряд… Иннара с самым невозмутимым видом шагнула налево, к шатрам со свежими овощами и фруктами. И вновь остановилась: в конце прохода замаячила темная спина другого ищейки.
– Почтенная, вы стоите в очереди или нет? – послышался за спиной недовольный женский голос, и Иннара поспешила шагнуть к лотку – будто и впрямь собиралась покупать фрукты сразу за сухонькой старушкой в темном покрывале.
– Нет, торговкой любуюсь, – огрызнулась она, словно препирательства в рыночных очередях были для нее самым привычным делом.
Горожанка что-то раздраженно фыркнула в ответ, но Иннара ее уже не слушала. Ищейка впереди, кажется, исчез, но все же лучше пока не делать резких движений.
Сонно двигающаяся очередь подходила в качестве прикрытия как нельзя лучше.
От нечего делать Иннара принялась наблюдать за покупателем, которому лоточница выбирала апельсины. Что-то в его облике казалось неправильным, только вот что – сходу и не понять. Вроде бы обычный мужчина среднего роста, худощавый, но весь какой-то нескладный. Рубаха висела мешком на широких, но некрасиво ссутуленных плечах, да и крой диковатый: обычные горожане чаще всего носили длинные туники, надевая их через голову, а эта была с запáхом, но без пуговиц, лишь на поясе подвязана полотняным шарфом. Латаные холщовые штаны, пожалуй, только благодаря этому самому шарфу не спадали с владельца прямо на ходу. На ногах, правда, красовались кожаные сандалии, хотя, как успела заметить Иннара, местная беднота предпочитала ходить по улицам босиком.
Впрочем, такой странный выбор одежды имел логичное объяснение: левая рука мужчины висела на перевязи, надевать и снимать через голову обычную тунику ему было бы непросто. Когда покупатель повернулся, неловко прижав искалеченными пальцами к груди пакет с апельсинами, Иннара увидела еще и трость, на которую тот опирался.
Ну калека. Ну бедняк. Ну худой. Ну странно одетый. Казалось бы, что тут такого? Из оставшихся в городе мужчин теперь почти каждый второй имел какие-нибудь увечья, а три месяца в халифских застенках лишили бы упитанности даже самого откормленного почитателя вкусной еды. И все же что-то в нем цепляло взгляд.
Когда мужчина отошел от лотка, тяжело припадая на правую ногу, Иннара поняла, что именно показалось ей странным. Как ни старался калека сутулиться, пытаясь сойти за обычного городского бедняка, но ровная, явно привыкшая к жесткому кожаному доспеху спина не желала как следует гнуться, а когда он, забывшись, на миг распрямился, то гордый разворот широких плеч без слов выдал военную выправку.
Иннара с интересом проводила его взглядом. На чьей стороне он воевал? Не похож на халифского солдата – те едва ли не лопались от собственной важности, взирая на бедноту с надменным презрением; вряд ли кто-то из них отправился бы на рынок самолично. Да и лицом калека походил на типичного жителя Города песчаных ветров, как называли в песнях Халконию, – смуглый, кареглазый, нос с характерной южной горбинкой, волнистые черные волосы забраны на затылке в хвост. Местный? Один из последних защитников Вольных Городов? Военнопленный без магического дара, отпущенный из застенков по амнистии великого халифа?
Очередь продвинулась. Еще две покупательницы, одна помоложе, другая пожилая и сухонькая – и Иннаре придется делать вид, что раздумала брать фрукты. Она уже поискала глазами следующий лоток, у которого можно будет затеряться, но громкий цокот копыт со стороны проезжей части улицы заставил ее обернуться.
Калека как раз собирался переходить узкую мостовую, когда из-за поворота выскочил конный отряд, сопровождавший золоченую карету.
Слишком знакомую ей карету. Иннара не удержалась и поправила кружевную вуаль, закрывающую лицо по самые глаза.
– Дорогу халифскому счетоводу, достопочтенному Малику аль-Хаджибу!
Один из всадников едва не сшиб беднягу-калеку с ног. Тот отшатнулся, оступился, неловко упал на колено больной ноги; колесо кареты проехалось по оброненной трости с противным хрустом, переломив ее пополам. Апельсины покатились прямо под копыта лошадей, свежий сок из раздавленных фруктов забрызгал убогую одежду мужчины.
Иннара закусила губы: острая волна жалости к несчастному калеке всколыхнулась в груди помимо воли. Но прежде чем она успела хоть как-то отреагировать, лоточница подбежала к мужчине, помогла ему подняться, покачала головой, когда он потянулся к раздавленному апельсину, и решительно потащила неудачливого покупателя обратно к прилавку. Очередь вздыхала, но терпеливо ждала, пока торговка соберет для него новый пакет.
