Зигмунд Фрейд – разрушитель древних скрижалей
Кем был Зигмунд Фрейд? Вопрос непраздный. Ведь дамоклов меч «развенчания» фрейдизма более чем на полвека воспрепятствовал открытому и свободному восприятию психоанализа, отнюдь не бесспорной научной теории, оказавшей ни с чем не сравнимое воздействие на духовную жизнь человечества в XX веке.
Сегодня есть возможность каждому составить самостоятельное суждение о личности Фрейда и его психоанализе.
Суть теории Фрейда в том, что сложные формы социальной жизни, культуры, поведения личности предопределяются «первичными влечениями» (прежде всего половыми), толкающими человека к самоутверждению. Фрейд объяснил первопричины многих явлений человеческой психики, в том числе и разнообразных неврозов. А в нашем суетном мире вряд ли найдется человек, совершенно свободный от них.
Итак, кто же он, Фрейд? Великий ученый – психиатр и психолог, оказавший огромное влияние на всю мировую культуру XX века? Бесстрашный новатор в области исследования человеческого духа? Врач, излечивший от нервных болезней множество детей и взрослых? Друг писателей с мировыми именами – Ромена Роллана, Томаса Манна, Стефана Цвейга? Корреспондент, оппонент великого русского физиолога И. П. Павлова, находившегося с Фрейдом в переписке?
На каждый из этих вопросов можно дать утвердительный ответ. Но прежде всего он, очень не любивший, по его неоднократным признаниям, научных перебранок, был бунтарем в науке, в медицине, готовым «пожертвовать жизнью ради великой идеи». Об этом он писал в письме к невесте Марте Бернайс еще в 1886 году. А в «Очерках истории психоанализа» (1919) утверждает: «Люди сильны, когда защищают великую идею…»
Все это уже достаточно известно. Но, вероятно, для многих будет открытием, что Зигмунд Фрейд был… поэтом. По крайней мере в тех полутора тысячах писем, которые он отправил своей невесте Марте Бернайс за четыре года от помолвки до свадьбы (1882–1886).
Зигмунд познакомился с Мартой в доме своих родителей – она оказалась подругой его сестры. Встреча была случайной. Марта жила в предместье Гамбурга, а Зигмунд работал и учился в Вене. После помолвки мать невесты поставила перед Фрейдом условие: свадьба состоится лишь тогда, когда тот сможет обеспечить благосостояние семьи…
«Сокровище мое, Мартхен» – так начинались многие письма Фрейда, написанные им более века назад. Они мчались почти ежедневно в течение четырех лет из Вены в окрестности Гамбурга, где жила его невеста – «маленькая принцесса». Он называл ее ласково – Мартхен. По-русски «Марточка» звучит неточно, не передает, говоря словами Зигмунда Фрейда, структуру душевных движений. По аналогии с Гретхен из «Фауста» Гёте, на которого Фрейд опирался в своих работах и которого любил, мы решили сохранить этот уменьшительно-ласкательный немецкий суффикс.
О чем же писал Фрейд невесте? Только ли о любви? Естественно, прежде всего о любви. В его письмах и рыцарское служение Прекрасной Даме, своей Корделии – Мартхен («Для меня такая радость дарить тебе что-нибудь», – писал он), и понимание многообразия человеческих отношений («Мы обеднили бы наши взаимоотношения, если бы я видел в тебе только лишь возлюбленную, а не друга», – признавался Фрейд невесте), и сомнение в том, насколько сильно ответное чувство Марты («Я не намерен вести только монологи, обращенные к любимой в разлуке»).
Фрейд писал невесте рано утром и поздно вечером, иногда днем и даже ночью (он сам указывает это в начале почти каждого письма). Писал в лаборатории, в своем кабинете в клинике, в отеле, в гостинице. Почтительное «Вы» почти сразу сменяется в письмах на дружеское и доверительное «ты».
Его письма густо «населены» людьми, мыслями, чувствами и… прозаическими денежными расчетами, поскольку безденежье часто посещало молодого Зигмунда.
Литературный дар Фрейда позволяет без особого напряжения живо представить себе и его возлюбленную, «странствующую принцессу Марту», и ее сестру Минну, и талантливого друга Фрейда – Шенберга, и, конечно, младшую сестру Зигмунда – Долфи, отважную Долфи, совершившую вместе с братом поход через горный перевал в Альпах. Из этих писем узнаешь и о родителях Фрейда, почтенных старых жителях буржуазной, викторианских нравов, Вены, и о его сестрах Розе и Митци, которым он всегда считал своим долгом оказывать материальную помощь, даже тогда, когда в кармане было всего несколько гульденов.
В этих письмах, как и в жизни, – широчайший диапазон мыслей и чувств: от трагических нот (там, где он 16 сентября 1883 года исследует психологические причины самоубийства его друга Натана Вайса) до шутливых, ласковых интонаций.
Но, быть может, самое главное в строчках, обращенных к Марте, – философские раздумья молодого ученого, раздумья о жизни и смерти, о смысле ожидания и терпения, о великой тайне человеческого бытия и загадках человеческой психики, многие из которых он впоследствии глубоко исследовал и по-своему объяснил миру.
И еще: в письмах к Марте Фрейд рассказывал о своих друзьях со школьной поры и коллегах по научной стажировке и по работе в клиниках. Это помогает представить ту среду, которая окружала его. Прежде всего имею в виду исполненные благодарности строки об ученых старшего поколения, которых Фрейд считал своими наставниками, о профессоре Мейнерте, возглавлявшем психиатрическое отделение Венской городской больницы общего профиля, и, конечно же, профессоре Шарко, с которым он познакомился и подружился во время научной стажировки в Париже, в знаменитой клинике Сальпетриер (1885–1886). Ни одно из парижских впечатлений не оказало на Фрейда столь значительного влияния, как профессор Шарко с его новаторскими теориями психических механизмов истерии в области неврозов и шире – в психопатологии.
Фрейд был покорен талантом и демократичностью Шарко, его медицинскими исследованиями. Он видел в нем одного из великих врачей, чей ум граничит с гениальностью. Восемь лет спустя Фрейд посвятит ему некролог, где есть и такие строки: «Как преподаватель Шарко был просто ослепителен. Каждая из его лекций по своей композиции представляла собой маленький шедевр; лекции Шарко давали богатую пищу для ума…»
Тогда же Фрейд восторженно писал Марте о спектаклях с участием знаменитой Сары Бернар, чьей игрой он не раз наслаждался в парижских театрах, о богатствах Лувра и великолепии собора Парижской Богоматери.
Словом, в этих письмах история любви двух молодых людей конца XIX века, а любовь всегда неповторима. Загадки, тайны и странности любви принадлежат к тем вечным вопросам, над которыми мучается отнюдь не худшая часть человечества. В поисках ответов Фрейд апеллировал к любимому своему поэту и ученому Иоганну Вольфгангу Гёте, к Вильяму Шекспиру, Фридриху Шиллеру, Генриху Гейне, Лессингу. Ссылки на их произведения, свободное цитирование их поэтических творений со всей очевидностью обнаруживают блестящую эрудицию Фрейда. Он словно обращается за поддержкой к гениям мировой культуры: и не только тогда, когда строки его дышат любовью, но и тогда, когда он размышляет в письмах к Марте о свободе, о религиозной терпимости. Одно из писем – 23 июля 1882 года – начинается с вольного цитирования драмы Лессинга «Натан Мудрый» и целиком, до последней строчки пронизано его демократическими, гуманными идеями. К творчеству Готхольда Эфраима Лессинга (1729–1781) автор писем обращается не случайно. Лессинг жил в городе, где спустя век жила вместе с родными невеста Фрейда, Марта Бернайс. Но не только это обстоятельство, вероятно, послужило стимулом ассоциативного движения мысли Фрейда. Не менее важна его солидарность с гуманизмом Лессинга, основоположника немецкой классической литературы, драматурга и теоретика искусства эпохи Просвещения.
