В мае 2003 года в России отмечалось 300-летие одного из самых прекрасных её городов – Санкт-Петербурга.
Этот одновременно царственный и демократичный, часто революционный город, оставил в моей судьбе неповторимо прекрасный след. Его «отпечаток» остался в фотоальбомах, документах, письмах, кадрах немого кино и видеозаписей. От светлых и «простых» семидесятых годов до тревожных и смутных девяностых – конца двадцатого века. И наша новая петербургская семейная летопись началась уже в новом XXI веке.
Я жительница далёкой Сибири. А появление сибиряков в Питере воспринималось его жителями с большим удивлением, нежели иностранцев: видимо, заграница рядом, а вот – Сибирь… Поэтому, возможно, кому-то из петербуржцев будет интересно узнать, что думают о них и их городе сибиряки, приезжающие к ним из очень далёких и для многих незнакомых мест.
Каждый раз, уезжая из Ленинграда, а затем и Санкт-Петербурга, я всегда берегу в душе его прекрасные порывы, то духовное богатство, какое, мне кажется, не способен дать человеку ни один город мира. Его высочайшее искусство поднимает внутренний мир человека до «заоблачных» высот. Радость и печаль, красоту миросозерцания и его убожество, все оттенки человеческих чувств вбирает в себя жизнь этого города. Он красив блеском и царственностью, и своим величественным грозным видом в дни потрясений, богатством и нищетой – всеми контрастами человеческой жизни. В нём можно испытать всю палитру чувств: прекрасное и ужасное, комическое и трагическое, возвышенное и низменное.
Нельзя не любить Питер, хоть однажды погрузившись в его сложную и богатую душевно жизнь. Кажется, что каждый камень его находится на нужном месте и положен с любовью к городу. Во все времена года он красив по-своему, и в любые исторические события этот великий град восхищает своей высотой духа.
Будучи коренной сибирячкой с омской земли, о Ленинграде я много слышала в школе, особенно на уроках литературы (учительница когда-то училась и нередко бывала там). А когда мне было восемнадцать лет, мой отец открыл для нас с мамой этот прекрасный город: он учился там несколько месяцев, повышая свою квалификацию. Больше всего меня поразил Эрмитаж. Прошло чуть больше года, и я со своими друзьями из Омского культурно-просветительного училища снова еду в этот необыкновенный город, где мы становимся абитуриентами ЛГИКа – Ленинградского государственного института культуры. И более месяца мы с ними изучали разные уголки Ленинграда, который стал нашим «городом юности». Было это в 1975 и 1976 годах.
Через 15 лет, в январе 1991 года, когда я уже стала преподавателем хореографии в детской школе искусств и начинала вести уроки мировой художественной культуры в средней школе, работая в Алтайском крае, я вновь приезжаю в Ленинград. На сей раз я становлюсь временной жительницей Питера на целых четыре месяца, обучаясь на факультете повышения квалификации для преподавателей вузов от школы-гимназии №123 г. Барнаула в Российском государственном педагогическом университете имени Герцена по специальности «мировая художественная культура». Занятия в Эрмитаже и Русском музее, посещение филармонии и различных театров, бурная политическая жизнь города оставили в моей душе своё отражение.
Шел трудный «революционный» год. Казалось, что больше не удастся попасть в любимую северную столицу России, так тяжела была политическая и экономическая жизнь страны. Но через три года судьба дарит мне новую встречу, теперь уже – с Санкт-Петербургом, где проходили летом 1994-го года Третьи Игры Доброй Воли. Наш детский театр хореографических миниатюр «Фантазёры» из села Озёрки Алтайского края, где мы с мужем были руководителями, участвовал в культурной программе этого форума вместе с ансамблем «Руснари» из АГИКа – Алтайского государственного института культуры.
В преддверии нового 2003-го года, когда в России шла подготовка к празднованию 300-летия великого Санкт-Петербурга, мне захотелось все свои «зарисовки с натуры», непосредственные записи из жизни Питера тех времён собрать в одну книгу и подарить её любимому городу. Почему я его называю Питер? Это короткое символическое название более всего прижилось в народе и подразумевает все названия этого города – и Ленинград, и Санкт-Петербург.
Итак, я предлагаю читателям свои документальные записи о жизни города, отдельных его жителей и гостей, а также тех, кто был связан с ними перепиской во второй половине ХХ века – 70-х и 90-х годах. Взгляд на жизнь того времени жителей Сибири, жизнь которой всегда течёт более спокойно и размеренно – совершенно в другом ритме.
Глава 1. Знакомство с Ленинградом
Теперь уже трудно вспомнить, когда же я первый раз услышала об этом городе. Мне кажется, что я его знала всегда – с самого рождения, а полюбила Ленинград еще задолго до первой встречи с ним.
Самые драгоценные мгновения своей жизни мне почему-то всегда хотелось оставить «навечно». И я хранила в своем архиве разные записи, письма, фотографии, а потом увлеклась любительским кино и видеосъемками. В эту копилку, конечно, вошли и ленинградско-петербургские впечатления, ставшие главными сокровищами семейного архива. Но прежде, чем открыть их, мне хотелось бы немного вернуться в далёкие дни детства и поведать о том, как я «заболела» таким собирательством.
Дело в том, что мой дед по отцу, Вервейко Антон Евдокимович, был журналистом. Родом он был с Украины, но в молодости оказался в Сибири. Работал в редакциях Иркутской области и Красноярского края, а после Великой Отечественной войны, в 1946 году, приехал в Омскую область – город Калачинск. Это был очень необычный, интересный человек. Глава большой многодетной семьи: они воспитали с бабушкой восемь детей. И мой дед был, наверное, самым примерным отцом среди мужчин, которые встречались мне в жизни: всеми своими детьми он очень гордился, мог часами рассказывать нам, внукам, где и как они живут. Для этого дедушка вытаскивал верхний ящичек из комода, где хранились семейные письма и открытки, доставал и читал их мне, а потом «для достоверности» показывал фотографии в семейном альбоме. Казалось, что весь смысл его жизни был в семье, созданной им, где очень ценился любой труд: и умственный, и физический. Все дети хорошо учились в школе, и почти все получили высшее образование, и это было гордостью всей семьи. Но, кроме того, что Антон Евдокимович так много времени уделял своей семье, воспитанию детей и внуков, он очень любил свою профессию, и я вспоминаю его почти всегда сидящим за столом и что-то пишущим в свою тоненькую тетрадку. Они потом складывались стопками. Нам, внукам, категорически запрещалось трогать что-либо из бумаг без разрешения деда, а в углу комнаты хранились кипы газет, которые он выписывал за текущий год. Многие его архивы хранились в «волшебной» кладовке, в которых мне очень нравилось рыться, выискивая для себя новые «клады», знакомясь с жизнью прошлых, неизвестных мне лет. На дни рождения дедушка непременно дарил всем книги – это для него было самым ценным в жизни (и, кстати, ни один день рождения своих многочисленных родственников он не забывал).
