Горячая вода текла на руки, лаская кожу, разогревая кровь, бегущую по венам. От долгого сидения без движения за компьютером руки стали холодными, словно у жабы лапки. И ничего не поделать. Особенности кровотока. А в мойке меня ждала гора немытой посуды. В итоге я смогла убить двух зайцев сразу, и согреться, и сделать доброе дело, себе любимой.
В голове ни одной связной мысли, скорее легкое отупение после огромного объема информации, который пришлось переработать.
А во всем виноват этот тиран. Даже его имя не хотелось лишний раз вспоминать, настолько сильно достал своими придирками. У всех начальники как начальники, а у меня деспот с рогами и в костюме от лучшего портного города. Рогов у него в натуре не было, но я их методично дорисовывала, когда хотела выместить злобу. Художник я была от слова «худо», а потому карикатуры у меня выходили на редкость смешные. Даром, что никому не покажешь. Еще уволят к чертовой матери, если узнают.
Мысли о начальнике заставили вскипеть заледеневшую без движения кровь. Хоть в этом от него польза. Нагрузил по полной, заставив взять на дом работу, которую одному человеку не под силу выполнить, а тем более за тот короткий промежуток времени, что был отведен сатрапом в приталенном костюме и накрахмаленной рубашке.
Ему видите ли срочно потребовалось узнать динамику продаж по компании. Вот просто сиюминутно. Как будто заранее нельзя было поручить, вместе с разумным сроком исполнения. И если я не успею сделать вовремя, то есть завтра к утру, то опять навлеку на себя гнев одного рабовладельца. Иначе его вряд ли можно назвать.
Каждый раз, когда он появлялся в моем кабинете, я ощущала, что крепостное право у нас до сих пор не отменили. Потому как стоило ему на меня посмотреть, внутри все сжималось в ожидании свиста плети, обещающей обрушиться на мои многострадальные плечи.
Красочная картинка появилась перед глазами, заставив содрогнуться от ужаса.
Любимов Люций Львович являл собой истинного помещика и надсмотрщика в одном лице. Он умудрялся успевать все на свете и этого же требовал от своих работников. О его работоспособности в компании складывали легенды. Поговаривали, что он мог быть в двух местах одновременно. Врали, конечно. Но то, что он имел внутренний генератор, с помощью которого выполнял огромный объем работы, что многим не под силу, это было точно.
Но и трудиться с ним бок о бок было сущим адом. Он заставлял своих работников выполнять все, что полагалось, в строго отведенное для работы время. В течение светового дня. За его же пределами работников не должно было быть на рабочих местах. За этим строго следили охранники, обходя поочередно все помещения офиса.
Таким образом в фирме соблюдался трудовой режим. Вот только не всегда удавалось втиснуть в часы работы все что следовало сделать.
В течение дня почти без перерыва звонила из другого города мама, надумавшая отправиться по магазинам. И я непременно должна была ей помочь с выбором одежды. Матушка раз за разом присылала мне фотографии из примерочной, на которых она то в розовом парео, то в зеленом брючном костюме, то примеряет шляпку, вкупе с сумочкой.
Помимо просмотров фотоочета о примерках, я постоянно висела на проводе, выслушивая мамины восторги по поводу очередной обновки. В результате чего так и не смогла продвинуться в подсчете продаж за последний год.
- Доченька, посмотри как я выгляжу в этом платьце. Оно меня не полнит? - вещала мама в телефонную трубку.
- Мам, все нормально. Тебе все к лицу, - отвечала я, даже не представляя о чем идет речь. На последнем фото, отправленном по интернету, она была в юбке и блузке.
- Вот опять ты меня обманываешь. Ты же не видишь во что я одета, - возмутилась маман. С логикой у нее было все в порядке.
- Конечно, не вижу. Я же нахожусь за далеко от тебя, - сдерживалась из последних сил, чтобы не нагрубить родительнице.
- Хорошо, золотко, я сейчас тебе пришлю фотографию, - «обрадовала» меня мама.
Я прекрасно понимала ее состояние. У нее был в самом разгаре роман с отставным офицером, с которым она познакомилась в картинной галерее. И они собиралась поехать в круиз по Черному морю. И я, как примерная дочь, собиралась помочь ей обрести долгожданное женское счастье. Вот только она выбрала не совсем удачное время для примерок. И мне приходилось ужом виться, чтобы совместить работу и мамин шопинг. Работой я дорожила, но маму любила больше. Потому все время отвлекалась на телефонные звонки, сообщения по вацапу и бесконечные эсэмэски.
И конечно же я не успела все сделать. А на работе задерживаться нельзя, иначе уволят. Вот я и взяла расчеты на дом.
А во всем виноват Львович. Не будь его запрета я бы побыла на работе чуть подольше, все сделала, а дома отдыхала. Но не судьба.
Вот сейчас домою всю посуду и лягу спать. Вроде бы отчет готов, документы убраны, файлы сохранены. Можно и отдохнуть. Да и время уже позднее.
Внезапное прикосновение чужих рук к моим ягодицам уже не пугало до икоты, но заставило охнуть.
- Опять ты, - выдохнула, всего лишь на миг прекращая тереть губкой по тарелке.
- Как будто ты ждала кого-то другого? - жарко выдохнули мне в ухо, а после и вовсе укусили за ушную раковину.
Когда я работала, то не любила, чтобы волосы мешали, всегда считала, что длинные волосы — короткий ум. Всегда забирала их в высокую прическу, открывая шею, уши. Теперь же они не были скрыты волосами. Я пожалела о том, реакция тела на укус, не заставила себя ждать. Возбуждение жаркой волной пронеслось внутри меня. Именно этого я старалась избегать, стоило Ему почувствовать, как я завожусь, Его уже не остановить. Потому в последнее время ходила по дому с распущенными волосами, прикрывая уши. Эрогенная зона, черт ее дери.
Внизу живота медленно закручивался тугой клубок желания. Поняла, что помимо воли начала течь. И ничего не могла с этим поделать. Командовать физиологией у меня не получалось, сколько не пыталась научиться.
- Ты не вовремя, - произнесла резче, чем хотела. - Я занята. Неужели не видишь?- все еще надеялась на понимание.
Смешок известил, что зря.
- Я всегда прихожу, когда ты хочешь, - еще один поцелуй, теперь уже в шею, вызвал толпу неконтролируемых мурашек, организованной группой пронесшихся по спине.
Безумно захотелось выгнуться, словно я ласковая кошка. Только силой воли заставила стоять на месте и не дергаться.
- Я не хочу, - мокрая тарелка выскользнула из рук, ударившись о другую такую же, громко задребезжав.
Впрочем, я даже не обратила на нее внимание. Расколись тарелка надвое, мне бы было все равно. Все мои мысли сосредотачивались совсем не на мытье посуды.
Борьба с собой самая сложная борьба на свете.
