Глава 1. Интернесный вирус
Это было почти пять лет назад. В моей душе к тому времени четко оформилось понятие того, чем я желаю заниматься по жизни, куда хочу приложить свой потенциал. Я был готов тогда и готов сейчас испытывать свои силы, чтобы узнать опытным путем, на что же я окажусь способен в конечном итоге. Я целеустремленно и всецело занят и по сей день избранным видом деятельности, и не собираюсь менять его несмотря на толкающий к обратному внешний мир. На самом деле, именно противодействие всех и вся стимулирует на упорный труд больше всего. За последние три с лишним года я уже вырвал некоторое сетевое признание в борьбе до первых, столь ранних седин. Но тогда, в сентябре 2004-го, я был наедине со своей мечтой. За эти пять лет ситуация, однако, не сильно изменилась. В то время как коллеги трудятся в поте лица, бомбардируя издательства и редакции письмами, и обзаводятся – кто в большей, кто в меньшей степени – публикациями в печати, ваш покорный слуга в основном публикуется в Сети. Более того, внешне всё даже хуже, потому что есть публикации, оплаченные из моего собственного кармана (зато безупречно оформленные!) – всё как у профессионального графомана (сие заезженное словцо на литсайтах давно уже перешло в разряд соединительных частей речи). Так что же я еще трепыхаюсь? Тем более что вчера, точнее, два дня назад я подхватил интересный вирус. Не самолично, к счастью – компьютер мой.
На экране возникла табличка: «ОС заблокирована. Для разблокировки пришлите такое-то сообщение на номер хер-в-рот, так сказать. Попытка переустановить систему может привести к потере данных и потере работоспособности компьютера» (что впоследствии и подтвердилось). Не ручаюсь за дословное цитирование хакерского обращения, тем не менее, я потерял целый день, хард и рассказ – последний в результате того, что то ли по глупости отформатировал вставленную в USB-порт системника флешку, то ли червь сожрал и его тоже – темная история. Если верно предположение о кольчатой твари, то данный вирус явился посланником Провидения (как-нибудь иначе трактовать его я не в силах), и убивать его антивирусом было бы непростительно. Вместо этого хорошо б отдать его в кунсткамеру зоопарка для судьбоносных вирусов. Ситуация в целом абсолютно аналогична ситуации где-то 2001-го года, когда мой друг Валя, которому я дал для публикации в Сети написанный от руки аккуратным почерком фантастический рассказ «Лупоглазый» с моими иллюстрациями, потерял его. Экземпляр был один, и хоть осталось несколько набросков, но это уже не то. Интернета у меня тогда не было, хотя первый компьютер появился еще в первом классе – не то в 89-ом, не то в 90-ом году на деньги, полученные предками по страховке – в руле карусели на «продленке» я сломал руку.
Алешина с параллельного потока позже уверяла, что, когда я орал, думала, будто я смеюсь, и не заметила руку, с хрустом совершавшую обороты по инфернальной спирали. Алешина вращала чертову карусель (это была не такая карусель, как на ВДНХ – моя камера пыток представляла собой круглую площадку полутораметрового диаметра с рулем в центре, вращавшуюся в горизонтальной плоскости; «штурвал» руля был отломан, но от него оставалась «ножка»), а моя рука наматывалась на руль. Воскресим в памяти навеки застывшие мысли, посетившие меня в трагический момент, когда левая лапа ломалась в двух местах, в одном из них – со смещением (ощущения воскрешать не сто́ит). Как ни парадоксально, но я очень отстраненно наблюдал за происходившим со мной и орал чисто автоматически. Я, как мне тогда казалось, здраво прикидывал шансы сохранить руку и оценивал свои перспективы следующим образом: приедет бригада с пилами и ломами, чтобы выдирать меня из моих невольных, но в чем-то даже пророческих объятий с металлом. Шансы сохранить руку в моих глазах были призрачными. Сейчас (да, именно сейчас, когда я пишу эти строчки) мне кажется, что такая отстраненность и безразличие к собственным страданиям и частям тела подготавливали почву к грядущему виду деятельности. Из-за того, что духовное начало внутри меня всегда превалировало над физическим и даже тиранило его (будь то обмен львиной доли своего обеда – баранок, конфет и т. д. – на вкладыши на той же «продленке», покупка в ущерб питанию дисков и книг позднее или нездоровая доминанта константной любви вопреки визгу секса еще позднее), я вешу меньше семидесяти килограммов. Впрочем, в третьем классе я отдавал обеды Лехе Штареву безвозмездно, ничего не требуя взамен – просто не хотелось есть. Тоже странная моя особенность: когда мне очень хорошо или интересно (будь то общение с действительно нравящейся дамой или уход в грезы в порыве вдохновения), могу спокойно не есть – не пить часов семь и больше, при этом даже не замечая, что чего-то не хватает… С рукой, спиралью закрученной в центре карусели, мне интереснее было думать абстрактно, чем страдать от конкретики боли. Так и всю жизнь. Только рука в карусели спустя двадцать лет переросла в простой символ неудач, упорно преследующих на поприще литературы, любви и шире – жизни в целом. По Стругацким, жизнь дает человеку три радости: друга, любовь и работу. Мой единственный друг – Илья Каналин, но о нем я ничего не знаю уже лет пятнадцать-двадцать; моя любовь всегда была несчастлива; моя работа… Пару лет назад я стоял у палатки, и мне не хватало мелочи на пирожок. Я дал себе слово никогда не забыть этот день. И не простить его Бытию. Так я тогда зарабатывал. Было определенное количество купюр, просчитанных и необходимых для, кажется, проездного. Их я трогать не мог – месяц без проездного был бы губителен: в начале месяца они уже, бывает, не продаются. Но что мне импонирует в себе, так это способность не отчаиваться. Я буду продолжать прилагать все усилия, чтобы что-то изменить в своих неудачах… Посмотрим.
Помимо названных личностных особенностей, близкие и неблизкие знают меня как человека незаурядного, противоречивого (даже внешность моя и мой голос вызывают полный спектр чувств от ярого обожания до неприкрытого отвращения), но при этом очень ответственного. Расскажу, как это проявилось еще после первого учебного дня в школе.
