Наталья Мазюкова - По каналам времени плыву

По каналам времени плыву,

Вижу я былое наяву.

Память приглашает на свиданье,

Захватив с собой вещей собранье.

Встретиться с другими мне дано,

То, что было, в явь предрешено.

Лодка оттолкнулась от причала,

Там, где я была, и есть начало.

Претворение замысла, то есть многотрудный процесс написания книги, – задача архисложная. Жизнь уже связала своё полотно с определённым узором, и когда начинаешь вглядываться в него и пересказывать увиденное, то получается, что как будто распускаешь нитки, нарушаешь геометрию и вместе с тем создаёшь совершенно новое – канву повествования. Да и сама ты – не та, далёкая и незнакомая, но и не эта, всамделишная и сейчасная. «Нельзя в одну реку войти дважды», – утверждали философы, поэтому и я не буду рассуждать на эту тему, а буду просто вспоминать.

Вещи с историей. Мне остаётся сожалеть, что многое из того, что мне дорого, будет выброшено на свалку. Я не сторонник фетишизма и всё-таки упрямо провозглашаю: если бы вещи умели говорить, они поведали бы многое об эпохе, владельцах, чувствах, эмоциях… – жизни.

Эта книга – попытка рассказать о недавнем времени. Через призму вещей показать стремление украсить жизненное пространство, формирование традиций, общность людей, их интересы – то, что составляет бытовой и культурный слой.

Маленькая ремарка. Путешествуя по каналам времени, мы будем делать остановки: где-то задержимся дольше, сойдя с воображаемой гондолы на берег, иногда только лишь мимоходом посмотрим на предмет, изредка появится ощущение предвосхищения неожиданной встречи, будем печалиться и радоваться, мысленно подтрунивать над рассказчиком, чувствовать и сопереживать, словом, нас ждут интересные волнующие моменты.

Кто-то сделает открытия, иной раздосадуется, чувствительный всплакнёт, нетерпеливый бросит чтение сразу. Зная это, любезный мой читатель, тщу себя надеждой, что кто-то безоговорочно отправится в это путешествие вместе со мной – станет моим добрым попутчиком.

Авоська

Открытое нутро для сотни глаз,

Через ячейки видно торты, фрукты.

Семён Семёныч в «Бриллиантовой руке»

Клал пистолет поверх кефира с хлебом.

Супруга Шурика несла не в рюкзаке

Те макароны с портмоне к обеду.

Авоська – символ золотых времён —

Загадочной эпохи дефицита.

И исчезает время, как фантом.

В портал советский дверь навек закрыта.

Смешное слово, непонятное сейчас, —

Авоська – просто сумка для продуктов.

Культовая вещь, ставшая легендой, – авоська[1]. Начну именно с неё. До настоящего времени сохранилось две авоськи: более раннего происхождения, сплетённая из суровых, имитирующих шёлк ниток, и тёмно-синего цвета – из синтетических, но позднего происхождения. Одна сетка, потерявшая первоначальный цвет, своего рода экспонат, образчик быта прошлой эпохи. Другая авоська до недавнего времени активно использовалась. В ней мы носили тазы, когда ходили в общественную баню. Надо сказать, авоська по каким-то причинам не была популярной у нас в семье. Сшитые из остатков тканей хозяйственные сумки; из цветной прозрачной сетки в полоску, с пластмассовыми ручками; эргономичные корзинки с твёрдым дном – всё что угодно, только не авоська. А, казалось бы, сетка занимает мало места в женской сумке, почти невесомая, много вмещает, но ни у мамы, ни у тётушек авоська не была в чести. Может быть, по причине излишней открытости – явить всему миру содержимое нужна смелость. Горожанка тётя Люба вообще предпочитала сумку-трансформер из болоньи, с кожаным дном, свернув которую и застегнув на молнию по краю, можно было получить элегантный кошелёк.

Между прочим, будучи школьниками, мы учились плести авоськи. Нелёгкое это дело, я вам скажу. Во-первых, нужен специальный челнок из дерева (их нам делали наши мальчишки на трудах), во-вторых, нужно заправить толстую нить в этот челнок, в-третьих, собственно плести сеть, да так, чтобы ячейки были ровные, а узлы – крепкие и не разваливались. Готовая сеть сшивалась особым образом, наверху вывязывались ручки – и вуаля, авоська готова.

Ох и помучилась я тогда, осваивая это древнейшее ремесло! Учебные занятия проходили в конторе Промкомбината, в деревянном щитовом доме, а производство располагалось в бывшей Михаило-Архангельской церкви.

Немного истории. Эта сумка появилась в обиходе советских граждан в 1930-х годах. Авторство названия приписывают сатирику Аркадию Райкину, но действительный автор – писатель Владимир Поляков, придумавший для гениального артиста остроумный монолог: «Авось-ка я что-нибудь в ней принесу». По мне, так авоська – прообраз невода из пушкинской «Сказки о рыбаке и рыбке».

Если вы внимательный зритель, то можете лицезреть эту культовую вещь в фильмах «Бриллиантовая рука», «Солнце в авоське», «Операция „Ы“, или Другие приключения Шурика», «Стрелец неприкаянный» и даже «Гостья из будущего». Помните, Коля Герасимов в школьной форме, на плече авоська с пустыми бутылками из-под кефира, отправляется в будущее вместо похода в магазин.

Сейчас авоська культивируется как ультрамодная сумка для самых смелых дам.

Встают эпохи, оживают лица —

Художник воскрешает жизнь.

На глянцевых больших страницах —

Барокко, реализм, кубизм.

Аналог посещенья галереи —

Открытый в дивный мир альбом.

Пророки, ангелы, нимфеи —

Большой странноприимный дом.

Как не вспомнить фразу, ставшую почти сакральной: «Все мы родом из детства». Я, ученица начальных классов, с неописуемым благоговейным трепетом едва удерживаю в руках увесистую книгу – глянцевая бумага, обилие сочных красок – собрание живописи, именуемое в быту альбом. За давностью лет я помню только «послевкусие» от первого соприкосновения с ИСКУССТВОМ. Мировые шедевры кажутся плоскими – уровень полиграфии не может передать всей полноты реальной картины. Возможно, именно тогда и родилось желание – непременно побывать в Эрмитаже или на крайний случай (точнее, не худой конец!) в настоящей картинной галерее. Некие зачатки живописи я увидела в крохотном зальце нашего краеведческого музея: во время моего детства он ютился на отшибе и делил свою площадь с машинно-счётной станцией – тоже фантастическое и оттого занимательное место. Какие это были машины и что они там всё считали, мне неведомо до сих пор, но в школу попадали картонные карточки с непонятными ноликами и единичками на обороте – язык программирования Бейсик, если я не ошибаюсь. Достать альбомы живописи было сверхзадачей, но в нашем захолустье они почти не пользовались спросом, как подписные издания, призванные не только утолить книжный голод, но и значительно украсить шкафы в вожделенной стенке: стройные ряды одинаковых по оформлению и размеру серий – что может быть престижнее?!