Если Золушка не хочет на бал
Труп феи-крестной надежно спрятан в сарае. Закрываю дверь и подпираю черенком от старой лопаты. Скоро рассвет, надо продержаться до заката. На закате тело растает, и вопрос «Куда деть труп?» перестанет быть актуальным. Что же такое придумать, чтобы никто за весь день в сарай не залез? Позову-ка я ассенизатора, скажу, что сточные ямы совсем забились. Из дома никто не выйдет, да и соседи лишний раз не заглянут.
Эта дурында приперлась ко мне в три часа ночи, ровно сутки назад. Я только закончила гладить платье мачехи и добралась до кровати, как меня разбудил какой-то тарарам и звуки битья посуды. Оказывается, это перезвон колокольчиков, возвещающий о прибытии феи-крестной. Угу, шестнадцать лет от нее ни слуху ни духу, а как только я стала совершеннолетней и смогла по закону претендовать на матушкино наследство – восемь куриц-пеструх и кроличья ферма, между прочим, – так сразу явилась.
Что вам сказать про фею-крестную? Макушкой еле достает мне до подмышек, белокурые локоны до пояса, в корсет затянута так, что того и гляди в обморок хлопнется. Вся такая из себя а-ля натюрель, с претензией, что это она без косметики красотка. Угу, меня-то на этом не проведешь, видела у сестриц журнальчики: коралловые румяна, словно сама от волнения раскраснелась – семнадцать злотых, ярко-голубые линзы – двадцать пять. Ну и типичное раздражение под подбородком от сыворотки, которой прыщи выводят, а это четыреста полновесных золотых монет сразу. Откуда знаю? Я младшей сестричке такое лечила. То ли дело наши средства – настойка багульника да с тухлым яичным желтком и кислой сметанкой, и враз все прошло. Пахло потом три дня не очень, зато на дне рождения сына мельника она была первой красоткой у меня, не то что эта.
Короче, разбудила она меня среди ночи и давай уговаривать на бал ехать. А что я на том балу делать буду? Там даже поговорить не с кем. Ну право слово, там одни герцоги с маркизами, а что они понимают в пеструшках? Опять же, сорок розовых кустов посадить надо. Мы их только-только из Голландии получили, я как раз почву подготовила, все удобрения по граммам рассчитала, все внесла. Время упустишь, так опять все одуванчиками затянет! Да и саженцы, если еще ночь так простоят, то пропадут ведь. Фасоль от гороха кто перебирать будет? Батюшка в прошлый раз из города привез три мешка с распродажи, так там все вперемешку. Ух, мачеха и орала на него! А что орать, спрашивается? Надо просто сесть и перебрать, и всех делов. Будет мешок гороха да два фасоли. Горох разварим и животине понемногу скормим, фасоль сами съедим. По монете за мешок так и вовсе не дорого вышло. Вот когда мне со всем этим на бал ехать, спрашивается?
А она никак не успокаивается, наколдовала мне платье для бала. Тонкое-тонкое, спина вся голая, рукавов нет. А ну как в этом дворце сквозняк? Враз простужусь и слягу. Точно уморить меня хочет и матушкину ферму потом отсудить у батюшки! А уж про обувь вообще молчу. Туфли – хрустальные! Можете себе представить? Вот пойдешь в них плясать, топнешь ногой, так туфля и разлетится на осколки. А чулки шелковые, сразу ноги порежешь и заражение крови получишь. Наверняка действует крестная, будь она неладна! Такая и пеструшек отсудит после моей смерти, ничего семье не оставит.
Ну а я что, прикидываюсь дурочкой. Мол, как я на этот бал попаду-то? Не пешком же туда идти, да еще в эдаком платье. Тут крестная вовсю развернулась, палочкой во все стороны помахала, и – вуаля – вот вам карета из тыквы. Смешно, ей-богу, она бы мне еще летающий поезд предложила или еще чего, чтобы наверняка где-то по дороге в глуши потом карусель сломалась. Не верю я в эту карету, тем более и кучер из крысы. Завезет куда подальше, и поминай как звали. Нет, я на такое не куплюсь.
Что? С принцем познакомиться, замуж выйти? Видела я этого принца, проезжал как-то через нашу деревню со свитой. Тощий, бледный, да еще и штаны в обтяжку. То ли дело кузнец у нас – руки, как бревно, в обхвате. Такому предложи трико в облипку, мигом, как подкову, свернет, сразу видно – нормальный мужик! Королевой стать? А что делать-то той королеве? Чаи гонять и разговоры разговаривать? И все это в таких платьях, чтобы точно радикулит разбил? Небось на прием послов каких пояс из собачьей шерсти не намотаешь от сквозняка.
Деликатесы вкушать с царского стола? Это да, тут я, признаться, дрогнула. Вот бы какой новый рецепт драников картофельных или там соуса для утки. Что? Ягоды годжи, два золотых за полкило? Да у меня вон одной малины в прошлом году десять ведер было. Гриб заморский трюфельный? Это не тот, что бабка Лена в прошлом году на рынке в городе купила, внучка побаловать? Почистили, пожарили, картошки наварили, сметаны добавили, все как положено. Так их потом всех и похоронили после тех грибов. Нет уж, спасибочки. Я сама по осени в лес схожу, у нас тут вдоль опушки полно лисичек растет, а чуть дальше – так и вовсе одни белые идут. Знай себе собирай, по сторонам только поглядывай, чтоб, если волк какой покажется, успеть дедов пистоль из-за пояса достать. Никаких проблем.
Весь день эта крестная за мной таскалась и гундосила, надоела – сил нет. А ей, видать, очень надо было меня на бал спровадить. Небось про тайник какой от матушки знала да хотела обнести, пока никого дома не будет. Когда поняла, что не получается у нее меня спровадить, она вообще что удумала! Стала мне рассказывать, что у короля воротник на камзоле рваный, зашить некому. Мол, езжай, дорогая крестница, во дворец, а то царь-батюшка перед гостями иноземными позору не оберется. Тут уж я и не вынесла. Выбрала момент поудобнее и шандарахнула ее граблями по темечку. Потому что нечего мне тут политику разводить. Послушаешь речей таких про царя нашего, а потом пятнадцать лет рудников тебе присудят за крамолу. А кто за моими кроликами присматривать будет? И восемь пеструшек опять же. Нет уж, не надо мне эдакого счастья.
Выгорание
Я стоял на берегу пруда в старом парке и всерьез раздумывал, не утопиться ли. А что, вполне нормальный выход. Жить без магии я не смогу, а она мне больше не подвластна. Раз за разом я повторял заклинания на концентрацию энергии, но вместо привычного тепла вокруг солнечного сплетения был только холод. Пришла пора признать – я пуст, и моя пустота… не более чем пустота.
С самого утра мне нестерпимо хотелось прогуляться по парку притом, что, в общем-то, я его не люблю. Я скорее дитя стекла и асфальта, в крайнем случае – усыпанных гравием дорожек, а вязкая болотистость и колючие заросли на берегу – это, пожалуйста, без меня. Но раз уж купила отличные военные ботинки на рифленой подошве, то требуется их выгулять в правильном месте. Я покрутилась перед зеркалом и, довершив свой образ ярко-желтой шляпой, вышла из дома.
