The Spaceway - По ту сторону тишины

Анна Соколова приподняла очки и устало потерла глаза. Часы на стене ее маленького университетского кабинета показывали далеко за полночь. Стопки книг и распечаток с транскрипциями древних текстов громоздились на столе, словно миниатюрные небоскребы из бумаги и знаний.

В свои тридцать два года Анна уже заслужила репутацию одного из самых перспективных лингвистов в стране. Ее специализацией были мертвые языки и расшифровка сложных текстов. Коллеги шутили, что она понимает мертвых лучше, чем живых. Впрочем, в каждой шутке есть доля правды – Анна всегда чувствовала себя неуютно в шумных компаниях, предпочитая общество древних манускриптов.

Звук входящего email'а вырвал ее из задумчивости.

– Кому понадобилось писать в такой час? – подумала Анна, открывая сообщение.

Имя отправителя было ей незнакомо – доктор Михаил Штерн, Институт исторических исследований.

"Уважаемая Анна Владимировна!

Простите за столь позднее обращение. Я наслышан о Ваших выдающихся способностях в области лингвистики и расшифровки сложных текстов. У нас возникла ситуация, требующая именно таких навыков.

Недавно в ходе реконструкции старого здания бывшего приюта для душевнобольных "Тихие Воды" были обнаружены архивные аудиозаписи, датируемые началом XX века. Записи содержат голоса пациентов и, предположительно, медицинского персонала. Однако их расшифровка оказалась крайне затруднительной из-за наличия неизвестных языковых элементов и акустических аномалий.

Мы были бы чрезвычайно признательны, если бы Вы согласились помочь нам разобраться с этим. Разумеется, работа будет щедро оплачена.

Если Вас заинтересует это предложение, прошу связаться со мной для обсуждения деталей.

С уважением, доктор Михаил Штерн".

Анна перечитала письмо дважды, чувствуя, как учащается пульс. Старинные записи, неизвестные языки, загадочный приют – все это звучало невероятно интригующе. Ее пальцы уже тянулись к клавиатуре, чтобы немедленно ответить согласием, но что-то заставило ее остановиться.

В памяти всплыли слова бабушки, которая всегда предостерегала ее от излишнего любопытства к вещам, скрытым от людских глаз. "Есть тайны, которые лучше не тревожить, Анечка", – говорила она. Анна тряхнула головой, отгоняя суеверные мысли. В конце концов, она ученый, а не ребенок, верящий в сказки.

Решительно кивнув самой себе, она начала печатать ответ, не подозревая, что этим простым действием запускает цепочку событий, которые навсегда изменят ее жизнь – и не только ее.

Анна нервно постукивала пальцами по рулю, пока ее старенькая "Лада" медленно продвигалась по разбитой дороге. Указатель с полустертой надписью "Тихие Воды – 5 км" покосился на обочине, словно предупреждая о том, что дальше лучше не ехать.

Прошла неделя с того странного ночного письма. Семь дней, наполненных лихорадочными сборами, оформлением экстренного отпуска и бесконечными вопросами без ответов. Анна до сих пор не могла поверить, что согласилась на это предложение.

– Ну и глушь, – пробормотала она, выруливая на заросшую травой подъездную дорогу к массивному кирпичному зданию.

Бывший приют "Тихие Воды" возвышался над окрестными полями, как одинокий часовой. Его обшарпанные стены и частично заколоченные окна наводили не столько на мысли о научном исследовании, сколько о съемках фильма ужасов.

У главного входа Анну встретил невысокий лысеющий мужчина в очках.

– Доктор Штерн? – спросила она, протягивая руку.

– Собственной персоной, – улыбнулся он, но улыбка не коснулась его глаз. – Рад, что вы добрались без происшествий. Дорога та еще, не правда ли?

Анна кивнула, осматриваясь. Кроме них и ее машины, вокруг не было ни души.

– А где остальная команда? – спросила она с легким беспокойством.

Штерн помрачнел.

– К сожалению, в данный момент мы с вами – вся команда. Финансирование… сами понимаете. Но не волнуйтесь, оборудование первоклассное, а записи… О, эти записи стоят того, чтобы поработать в несколько стесненных условиях.

Он достал массивный ключ и отпер тяжелую входную дверь. Та открылась с протяжным скрипом, от которого у Анны мурашки побежали по коже.

– Прошу, – Штерн сделал приглашающий жест. – Ваше рабочее место на третьем этаже. Там тише всего.

Анна сделала глубокий вдох и шагнула в прохладную темноту здания. Дверь за ее спиной закрылась с глухим стуком, словно отрезая путь к отступлению.

– Итак, – произнес Штерн, включая фонарик, – позвольте провести для вас небольшую экскурсию по вашему новому дому на ближайшие недели.

Анна последовала за мужчиной, стараясь не обращать внимания на то, как гулко отдаются их шаги в пустых коридорах, и на странные тени, пляшущие на стенах в свете фонаря. Где-то в глубине здания послышался непонятный шорох, и она невольно вздрогнула.

– Не беспокойтесь, – заметил ее реакцию Штерн. – Это всего лишь старое здание. Скоро вы к этому привыкнете.

– Хотелось бы верить, – прошептала Анна, следуя за своим проводником вглубь мрачных коридоров "Тихих Вод".

Анна сидела за массивным дубовым столом, заваленным бумагами и техникой. Третий этаж приюта действительно оказался самым тихим – и самым жутким. Тусклый свет настольной лампы едва рассеивал сумрак огромной комнаты, некогда служившей, судя по остаткам мебели, кабинетом главврача.

– Итак, приступим, – пробормотала она, надевая наушники и включая первую запись.

Сквозь шипение и треск пробивались неясные голоса. Анна напряглась, пытаясь разобрать слова. Внезапно, сквозь помехи прорезался четкий женский голос:

"…они приходят по ночам. Шепчут. Зовут. Я не хочу слушать, но они не замолкают. Доктор говорит, что это все в моей голове, но я знаю – они настоящие. И они хотят…"

Запись оборвалась резким скрежетом. Анна вздрогнула и сняла наушники. Сердце бешено колотилось.

– Всего лишь бред пациентки, – успокаивала она себя. – Ничего необычного для психиатрической больницы.

Она сделала пометку в блокноте и перешла к следующей записи. Этот голос принадлежал мужчине, судя по всему, одному из врачей:

"Эксперимент номер 17. Субъект демонстрирует необычайную восприимчивость к стимуляции лобных долей. При воздействии на зону Брока наблюдается спонтанное воспроизведение фонем, не принадлежащих ни к одному из известных языков. Требуется дальнейшее изучение…"

Анна нахмурилась. Что-то в тоне доктора заставило ее побледнеть. Она перемотала запись вперед и замерла. Из динамиков доносилось нечто, что с трудом можно было назвать человеческой речью – скорее, это напоминало жуткую какофонию звуков, от которых волосы вставали дыбом.

Внезапно свет мигнул, и комната погрузилась во тьму. Анна вскрикнула, срывая наушники. В абсолютной тишине ей показалось, что она слышит тот же жуткий шепот уже не из записи, а откуда-то из глубины коридора.