Фрагмент 1.
Глава 1.
Я бросила последний тоскливый взгляд на витрину колбасной лавки и, опустив голову, торопливо пошла дальше, спрятав руки в карман юбки и снова пересчитывая монеты в заметно похудевшем за последние месяцы кошельке. Стало трудно дышать, в горле запершило от сдерживаемых рыданий, но я уже привычно тряхнула головой и украдкой смахнула всё же скатившуюся на щеку горячую слезинку. Всё! Больше я не могу позволить себе плакать! И жалеть себя позволить не могу тоже! Иначе не больше чем через пару недель окажусь на улице без единого медяка в кармане. И даже вернуться домой будет почти невозможно. Не идти же мне пешком почти сотню верст, а за место в караване или почтовой карете тоже нужно платить. И платить не мало.
Хотя даже думать о том, что мне придется вернуться домой совершенно не хотелось. Только не так! Не побитой жизнью вдовой, уповающей на милость родственников! Я все же не удержалась и тихо всхлипнула! Эмиль, Эмиль! Ну как? Как ты мог умереть, оставив меня совершенно одну в чужом, незнакомом городе, не просто в другой городе, в другом государстве! Без денег, без крыши над головой, потому что аренда уютного домика, что мы сняли сразу по приезду в столицу Арравии, - прекрасную Сенну, заканчивалась через десять дней. И, самое главное, без какой бы то ни было надежды!
Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, и подошла к знакомому лоточнику. Я не торгуюсь. И так знаю, что пожилой мужчина с добрыми глазами отдает мне товар даже чуть дешевле, чем сам купил утром у приезжающих к городским воротам окрестных селян. Но от этого не легче, потому что даже самые дешевые овощи, крынка молока и хлебная лепешка обходятся мне в три медные монетки из сорока оставшихся. Как раз хватит на билет до Миррата, моего родного города! Домой я иду не поднимая головы и не оглядываясь. Внутри горько и пусто, словно я, принятым наконец решением, предаю своего мужа, предаю нашу любовь и счастье, что промелькнуло скоротечным мигом и растаяло, не оставив о себе даже памяти. Рука сама собой ложится на талию, и я замираю, снова чувствуя, как внутри все горит от боли! Нет! Не думать! Только не думать о том, что случилось! О том, что я не уберегла, не смогла спасти самое дорогое, что было у меня от Эмиля! Не думать! Иначе до дома я просто не дойду!
Муж снял нас домик в тихом спокойном уголке большого города, даже не подозревая, что мне придется ходить за продуктами на рынок, расположенный в другой его части. Нет, рядом с домом были прекрасные магазины с самым лучшим выбором, вот только я после оплаты похорон мужа и услуг лекаря, понадобившихся мне после, осталась почти без денег. Вот и приходилось тратить почти час времени на дорогу. Сначала я еще пыталась бороться: искала работу, но, как выяснилось довольно быстро, со мной, получившей лишь домашнее образование и не имеющей соответствующих рекомендаций или родственников, готовых замолвить за меня словечко, да еще и уроженкой сельскохозяйственной Ольвии никто не хотел даже разговаривать. Охотно меня, пожалуй, приняли бы только в веселом доме, но такой вариант я пока даже не рассматривала. Квартирная хозяйка, получившая оплату за три месяца вперед, громко напоказ сочувствовала моему горю, но наотрез отказалась возвращать оставшуюся от аванса сумму, и даже угроза, что я обращусь к законникам её нисколечки не испугала. Ещё бы она испугалась, если я, обнаружив в столе мужа арендный договор, убедилась, что даже если бы мы решили покинуть дом на второй день после заселения, вернуть свои деньги было бы невозможно!
Снова стало горько. Эмиль, такой цепкий и внимательный к мелочам, когда речь шла о работе, становился невероятно легкомысленным и расточительным рядом со мной. Он так старался доказать мне, что я сделала правильный выбор, сбежав с ним, простым приказчиком моего отца, за три дня до собственной свадьбы, что за несколько месяцев нашего брака умудрился потратить почти всё, что накопил занимая довольно высокую должность у одного из самых успешных Мирратских купцов. Конечно, довольно много средств ушло на организацию побега и две восхитительные недели у теплого моря, почти на самой границе с Ширраном, но большую часть средств Эмиль вложил в организацию своего дела в Арравийской столице. Он почти летал, клялся, что придумал отличный способ заработка, который вскоре сделает нас состоятельными людьми, нашел себе надежных, проверенных компаньонов. Вот только, когда он возвращался со сделки, где были подписаны, наконец, все необходимые бумаги, на него напали уличные грабители. Эмиля принесли к моему дому утром. Уже мертвого. И ни денег, ни подписанных бумаг на его теле не было. И в тот же день я потеряла нашего ребенка.
Сердце болезненно сжалось. Пять недель, сказал мне лекарь, к которому я обратилась, обеспокоенная странным кровотечением. Пять недель... Я даже не знала, о том что он был, пока не стало уже слишком поздно. Если бы я только могла представить, что наш брак уже принес свои плоды, если бы Эмиль был чуть осторожнее и нанял охрану... Слезы, уже ничем не сдерживаемые, застилали глаза, и я, почти ничего не видя перед собой, неожиданно наткнулась на стоящего впереди мужчину.
- Осторожнее! - недовольно рыкнул он и отвернулся, а я только сейчас обнаружила, что впереди, на одной из небольших городских площадей, через которую лежал мой путь, собралась уже довольно многочисленная толпа, очевидно ожидающая какого-то представления. Толкаться среди людей не хотелось и я развернулась и побрела в обратную сторону. До ближайшего перекрестка, по которому можно было свернуть на другую улицу, было довольно далеко. А я уже так сильно устала. К тому же, солнце уже довольно высоко поднялось над землей и на улице с каждой минутой становилось всё жарче.
Выйдя на другую улицу я шагнула в тень высоких, в два раза выше моего роста, оград и неторопливо двинулась вперед. Торопиться мне было совершенно некуда. Я еще ни разу не была в этом районе города и постепенно любопытство всё же сумело пробиться сквозь пелену уныния и безнадежности, что окружала меня последние три недели. Я оказалась в старой части города, где располагались дома местной аристократии. На длинную широкую улицу выходили лишь стены да вызывающе богато украшенные ворота, возле высоких изгородей росли пышные деревья, скрывающие за собой роскошные особняки. Я могла разглядеть лишь высокие черепичные крыши, возвышающиеся в глубине обширных участков.
Я шла уже довольно долго, но улица по прежнему оставалась такой же ровной и прямой. И от неё по прежнему не отходило ни одного переулка в нужном мне направлении. В душе поселилось беспокойство. Что, если нужный поворот и вовсе отсутствует, и мне придется возвращаться обратно к площади? Я тяжело вздохнула и совсем уже собиралась было поворачивать обратно, когда возле дальних ворот увидела стоящего на обочине человека. Скорее всего, это был слуга, ожидающий своего господина, но, возможно, он служит в одном из этих домов и сможет подсказать мне дорогу? Я решительно двинулась вперед.
