ВВЕДЕНИЕ. СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД.
-Ну как , малышка, ты волнуешься? - папа как всегда подкрался незаметно и если бы не запах, окутавший меня ароматом самого родного существа на свете, я бы и не догадывалась что он стоит за спиной.
- Не - а! Почему я должна волноваться? Я же хорошо знаю всё, что нужно! Ты же сам меня учил!
- Учил, малышка! - подтвердил отец, подхватывая меня на руки и подбрасывая высоко в воздух, заставляя восторженно завизжать и раскинуть руки навстречу небу. И ещё раз! И снова! Папа отправлял меня в полёт, ловил, на секунду с нежностью сжимая в объятиях и подбрасывал опять. И когда я, почти охрипшая от крика, наконец оказалась на твердой земле, то вовсе не была уверена, что мне не послышались едва слышно сказанные отцом слова: "Ты знаешь, всё что нужно, моя девочка, но, к сожалению, вряд ли этого будет достаточно!"
Первый день в новой школе был волшебным. Я с родителями стояла среди других оборотней моего возраста, впервые так близко к чужим, незнакомым волкам и слушала приветственную речь взрослого, уже совсем седого учителя. Затем торжественно повторяла за ним короткую, но такую важную для меня, ученическую клятву. И ловила на себе удивленные взгляды. Да, на меня смотрели очень и очень многие из присутствующих в школе детей и взрослых. И многие из них, кажется, хотели что-то сказать своим соседям, но потом их взгляд падал на папу, крепко держащего меня за руку и волки внезапно замолкали и отводили глаза. А потом всё стало не важно, потому что торжественная часть закончилась и нас повели знакомиться со школой, своим учебным кабинетом и одноклассниками.
Это было вчера. А уже завтра мне предстояло впервые пойти в школу самой. Уже без папы. Я настояла на этом, уверенная, что сейчас, когда я стала ученицей, а значит почти что взрослой, именно так и должно быть. И родители согласились. Согласились, не смотря на то, что от запаха маминой тревоги у меня сводило зубы и хотелось спрятаться в дальний уголок и тихонько повыть. Согласились, когда папа сказал, что я, и в правду, уже выросла и надо хотя бы попытаться. Что он имел ввиду под этим "попытаться" я так и не поняла. А ещё мне тогда сказали, что я, если захочу, могу по прежнему учиться дома и ходить в школу только на экзамены. Правда почему я могу этого захотеть я не поняла тоже.
Я ободряюще улыбнулась маме, закинула на плечо сумку с несколькими тетрадками и решительно направилась к калитке. Сегодня был мой первый день взрослой жизни. До школы было совсем недалеко: выйти за пределы города, пересечь узенький ручеек впадающий в Барнаулку, пройти небольшой сосновый лесок, за которым, на берегу небольшого озерца, и стояла Она. Моя школа. И я почти дошла до неё, впереди уже виднелись высокие кованые ворота, когда из-за поворота тропинки показалось группа старших ребят, почти мгновенно окруживших новую ученицу.
- Ты что здесь делаешь человечка? - поинтересовался у меня черноволосый мальчишка, возвышавшийся надо мной почти на голову.
- Иду в школу,- сегодня я была настолько счастлива, что даже презрение в его голосе не смогло меня задеть.
Вот только мальчишку, почему-то, совсем не устроил мой спокойной ответ, и он, шагнув вперёд, насмешливо протянул:
- И кто же сказал тебе, человечка, что таким как ты можно в нашу школу? Шла бы ты отсюда по-хорошему, пока мы тебя по плохому не попросили!
И он протяну руку к висевшей на моём плече сумке. Мне это не понравилось! Совсем! И, чувствуя что затевается что-то нехорошее, я отступила назад и сердито выдохнула:
- Я оборотень! Поэтому тоже могу учиться в этой школе!
- Чтоооо? - удивленно протянул пацан, - нет, ребята, вы слышали? Она говорит что оборотень!
Со всех сторон послышались весёлые смешки. А парень, снова обратив внимание на меня, продолжил:
- А ну докажи! Можешь обернуться? Прямо сейчас?
- Нет, - прошептала я, отступая еще на шаг. Я уже вполне контролировала процесс оборота, но папа перед тем, как разрешить мне посещать школу, строго-настрого запретил показывать кому-либо свою вторую ипостась, без особой на то необходимости. А сейчас такой необходимости, очевидно, не было.
- Я же говорил тебе, Эд! - вступил в разговор ещё один мальчишка, стоящий прямо за черноволосым, - не оборачивается она! Это всё сказки!
- Какая же ты волчица, если не оборачиваешься, - насмешливо протянул мой собеседник, - и какая тебе может быть волчья школа? Иди отсюда, человечка, и дорогу обратно забудь!
- Человечка!
- Человечка!
- Прочь отсюда!
- Пошла вон!
Зазвучали со всех сторон злые голоса. И я не выдержала. Мне, той что всегда только берегли и любили, было настолько непривычно оказаться среди незнакомых, враждебно настроенных ребят, что я не выдержала и побежала.
Они гнали меня, как добычу, окружали, улюлюкали, кричали в спину обидные слова, называли человечка и пустышкой и, наконец, загнали. Я оказалось в тупике между высокой оградой школы и берегом озера, плавно уходящим в воду.
- Попалась! - довольно констатировал черноволосый и вырвал у меня из рук школьную сумку. Я беспомощно посмотрела на пустые руки, на сумку, которую с таким нетерпением и радостью собирала сегодня утром, медленно тонущую на середине озера, и мир перестал существовать. А изумленные зрители смогли наблюдать почти мгновенный оборот девятилетней девочки в крупную, значительно больше своих сверстниц, волчицу. Потом, много позже, вспоминая этот момент Эдвард думал что он, пожалуй, вполне мог бы тогда успеть обернуться. Мог бы, но не успел, вместе с остальными ребятами с изумлением глядя на выбирающуюся из разорванного платья зверюгу. А потом времени не осталось, потому что хищница оскалила зубы и бросилась на него, метя в горло. И единственное, что мальчишка успел сделать, это прикрыться рукой, в которую через мгновение безжалостно впились острые клыки.
ГЛАВА 1. ЕЛЕНА
- Доброе утро, мам! - я тихонько проскользнула на кухню, легонько поцеловала маму в щеку и попыталась незаметно стянуть с большого блюда аппетитный блинчик. Безуспешно! Да, мама была всего лишь человеком, но мои попытки утянуть самый вкусный кусочек до начала завтрака успешно пресекала, что называется на корню уже шестнадцать лет. Вернее уже целых шестнадцать лет!
- Подожди минуточку, милая, - мама перевернула очередной блинчик и ласково улыбнулась притворно надувшейся мне, - я почти закончила, и раз уж ты здесь, достань пожалуйста из холодного ларя сметану и варенье какое захочешь. А потом можешь позвать братьев завтракать.
- А папа? - я выудила из ящика крынку со сметаной и начала аккуратно перекладывать ее в небольшую вазочку.
- А папа будет чуть позже, - мама загадочно улыбнулась и добавила, - он, собирается устроить тебе какой-то сюрприз, - мама кинула на меня ласковый взгляд и покачала головой, заметив мои загоревшиеся азартом глаза, - нет, милая, твой папа не хуже тебя знает, что я совсем не умею хранить от вас такие секреты, так что в этот раз я тоже не знаю, что именно он задумал. И тебе придется немного подождать.
