Молодая женщина торопливо спускалась по ступенькам в сад. Она поминутно оглядывалась, боясь, что ее кто-нибудь увидит. Она была одета в платье из грубой серой материи, единственным украшением в этом наряде служили белые манжеты на рукавах и белый воротник, образ завершали черные туфли на низком каблуке. Волосы девушки были собраны в аккуратный пучок, но несколько непослушных кудряшек все же выбивались и завитками падали ей на лоб. Впрочем, так одевались все воспитанницы ордена света. Но даже этот наряд не мог скрыть красоты Сионы. Светлая кожа, черные волосы, серо-голубые глаза, легкий румянец на щеках – само воплощение очарования и нежности.
Она пробралась сквозь кусты прямо к стене, вынула один из камней и положила в отверстие записку, а затем поставила камень на место. Закончив с этим, девушка поспешила вернуться. К этому моменту все воспитанницы уже собрались в столовой. Сиона села рядом с подругой.
– Где ты была? О тебе расспрашивала наставница Клес, – заметила Лиза.
– Лиз, мне страшно, – шепотом произнесла Сиона. – Мне кажется, что я не пройду испытания.
– Не говори глупостей, – попыталась успокоить ее подруга. – Это чистая формальность, на занятиях тебе легче всех дается искусство врачевания. Ты уж точно не станешь отверженной, скорее уж ученицей первой целительницы.
– Не думаю… – задумчиво произнесла она, но слова Лизы немного успокоили ее.
После трапезы к ним подошла наставница Клес. Высокая худая женщина, одетая в черное платье с белым воротом и манжетами. У нее было одно из тех лиц, на которых просто невозможно представить улыбку. Она была всегда спокойна и строга. Наставница приказала Сионе следовать за ней. Они шли по полутемным коридорам замка. Так как сразу после обеда начались занятия, по пути им не встретилось ни одной ученицы. Также стоило признать, что в административное крыло редко кто заходил без крайней нужды. Леди Клес проводила воспитанницу к кабинету первой целительницы, где и должно было произойти распределение. Внутрь Сиона должна была войти одна. Девушка с усилием толкнула тяжелую деревянную дверь и вошла. Ирва Брус сидела за письменным столом, на ней было белоснежное платье, белые волосы забраны в пучок, голову стягивал тонкий обруч из светлого серебристого материала. Ирва была не только первой целительницей, но и главой этого подразделения ордена. Это возлагало на нее множество обязанностей, несмотря на это она предпочитала всегда проводить распределение лично, особенно у успешных учениц.
– Садись напротив, моя дорогая, и ничего не бойся, – ласково произнесла целительница.
Сиона подошла, затаив дыхание, и опустилась в кресло.
– Отлично, – Ирва встала, подошла к шкафу и достала с полки один из прозрачных шаров. – Как ты знаешь, это простой индикатор, который позволит определить тип твоего дара. Чем белее станет шар, тем выше будет доступная тебе ступень искусства исцеления.
– А если он почернеет? – вдруг спросила ученица.
Этот вопрос не понравился Ирве, в ее карих глазах промелькнул холодок, но через секунду на губах опять появилась легкая улыбка. Целительница поставила перед ученицей шар и произнесла:
– Для начала я хочу, чтобы ты рассказала мне о себе. Леди Гилла очень хвалила тебя.
– Я постараюсь и впредь не разочаровывать ни ее, ни вас, – при этих словах Сиона ощутила легкий укол совести, вспомнив о записке, которую оставила в стене. – В пять лет меня забрали в орден, но в качестве поощрения за хорошую учебу меня иногда отпускали домой. Моя семья живет все там же, в деревне у реки Шив. Отец работает на мельнице, мать помогает ему. У меня есть два младших брата и сестра. Ни у кого из них дар не проявился. Жаль, что я слишком редко их вижу, при встрече сестричка даже один раз назвала меня тетей….
Вспомнив о доме и семье, девушка успокоилась. Такого эффекта и добивалась первая целительница.
– А теперь положи руки на шар, – попросила Ирва.
Сиона послушно коснулась холодной поверхности магического предмета. В глубине сферы тут же зажегся белый и черный огонек, они вступили в противоборство. Одна половина шара стала испускать нестерпимое белое свечение, а вторая половина стала непроницаемо черной. В какой-то момент накал достиг своего предела, и шар раскололся на две одинаковые по размеру половинки. Правая осталась белоснежной, а левая черной. Целительница не поверила своим глазам. Обычно, если человек расположен ко тьме, шар чернел, и несчастного отправляли в одиночную камеру в вечное заточение. Если шар становился белым, это означало, что человек расположен к светлой магии, и никогда еще эта система не давала сбоя.
– Это какая-то ошибка, – пробормотала Ирва и поставила перед ученицей вторую сферу.
Стоило Сионе коснуться второго индикатора, как произошло то же самое. Целительница секунду колебалась, но затем проговорила:
– На сегодня достаточно, возвращайся к себе. Я освобождаю тебя от занятий, отдохни. А завтра мы повторим испытание.
– Как прикажете, – ответила ученица и поспешно покинула кабинет.
Ее сердце колотилось, как бешеное. Девушка была уверена, что если на следующий день сфера не станет белой, то ее ждет пожизненное заточение. Что-то подсказывало Сионе, что чуда не произойдет. Ей вдруг стало безумно жалко саму себя, легко рассуждать, что процедура распределения является меньшим злом, когда это не касается лично тебя. А ведь она так мечтала, что закончит обучение и сможет увидеть мир. От осознания того, что она может больше никогда не увидеть родных, у нее сжалось сердце. Сиона сама не заметила, как пришла к стене, она заглянула в тайник и обнаружила там клочок бумаги, испещренный аккуратными буквами. Она всегда удивлялась, как он умудряется так быстро отвечать ей. Она стала быстро пробегать глазами строчки.
«Я не могу больше выносить эту пытку. Быть рядом с тобой и не иметь возможности прикоснуться, даже заговорить. Сегодня я сообщил госпоже Брукс, что ухожу и больше не смогу присматривать за садом. Этой ночью я отправляюсь на родину, на острова. Если ты действительно любишь меня, то приходи на пирс, как стемнеет. Я буду ждать тебя до полуночи. В нише лежит ключ от садовой калитки, за ней ты найдешь проход, который выведет тебя за стены. Прошу, приходи!
Всегда твой, Кэриф.»
Сердце девушки учащенно забилось, ей стало по-настоящему страшно. И почему он написал ей это письмо именно сейчас? Словно судьба подталкивала ее к этому решению. Она так привыкла к тишине и покою, которые царили в этом замке, а любимый хотел увезти ее в совершенно незнакомый край. Все, что она знала о мире, это истории и легенды о славных деяниях правителей, которые казались ей жестокими и несправедливыми. Она видела, в каких условиях вынуждена была жить ее семья, но выбора у нее не оставалось. Сиона торопливо сунула ключ в карман и поспешила вернуться в спальню. Спальня воспитанниц представляла собой огромный зал, весь уставленный кроватями. Около каждой из них стояла тумбочка и две ширмы, которые позволяли отгородиться от соседок и создать хоть какое-то подобие личного пространства. Подойдя к своей кровати, девушка заметила, что в вазе на ее столике опять стояли свежие цветы: белые ромашки, которые она так любила. Сиона легла на кровать и достала потрепанную книжку. Она невидящим взором просматривала одну страницу за другой. Поняв тщетность своего занятия, девушка отложила книгу и закрыла глаза. Она слышала, как начали возвращаться другие ученицы. Девушки беззаботно обсуждали события прошедшего дня. Затем пришла Лиза, она шепотом обратилась к подруге:
