– Когда-то давным-давно, в давние-предавние времена, Бог Солнце надумал жениться на красавице Луне. Всем было ясно, что от этого союза ничего хорошего не выйдет, но бог Солнце был упрям. И вот, когда он отправился к своей любимой, то набрёл на маленького ежа, который усердно грыз камень.
– С чего бы это? Что ты делаешь? Зачем? – спросил Бог Солнце.
На что мудрый маленький ёж, ответил ему:
– Да потому, что когда ты женишься на Луне, то на свет появится множество маленьких солнц, они сожгут всё на свете, и поскольку питаться станет нечем, всем придётся грызть камень.
Долго стоял в раздумьях Бог Солнце, поражённый словами мудрого ежа, и тяжко вздохнув, прислушавшись к его совету, понуро опустив голову, побрёл обратно.
А опозоренная Луна, с тех пор постоянно прячется от Солнца.
Скучно! Да и эту сказку, он уже слышал. Рассказали бы лучше новую сагу о его славном предке Гаральде Суровом! Молодой, шестнадцатилетний конунг Норвегии встал, потянувшись ввысь своим высоким, стройным и гибким телом.
Он немного постоял на резном крыльце, раскачиваясь, глядя на суету на подворье.
Скучно!
У белеющей свежеструганными досками небольшой церкви, что-то кричал косматый, босой монах в рубище. Налившийся кровью багровый шрам, пересекал всё его лицо, а глаза полыхали злобой и яростью.
Конунг прислушался:
– Неспокойные времена настали! Времена знамений Божьих, когда Небеса, с гневом взирают на нас презренных, сбившихся с пути истинного! Наши души, покрытые коростой безбожия, кровоточащими гнилостными язвами неверия, слепы, немы и глухи, ковыляя и спотыкаясь, бредут в ад! Пусть вода насыщает землю влагой, Небеса же Божьи, сочатся кровью и взывают к правосудию! Да свершится правосудие Божье, и озарит всё, словно молния! Покарает оно всех неверующих, усомнившихся в силе Божьей! Грехи содеянные, явные и неявные, пройдут чередой на виду у всех, по дорогам, по полям и лугам, минуя хляби морские и неприступные горные выси! Неугасимо пылающий гнев Божий, высветит зловещие, чёрные тени! Говорю вам, покайтесь! Покайтесь, пока не поздно! Покайтесь, прежде чем отворятся гнилостные врата погибели и исторгнуться из них все силы ада!
Молодой конунг, с юношеским любопытством слушал проповедь монаха, когда кто-то тронул его за плечо. Он, недовольно дёрнувшись, оглянулся.
Его друг Орм Кюрлинг, улыбаясь перепачканными черникой губами, задорно сверкая светлыми глазами, сказал:
– Сигурд, ты не забыл, что сегодня поединок между Гетти Рыжебородым и Холодным Айнисом?
Сигурд поморщился. Он был против этого поединка, причины которого были пустяшными.
Он давно знал Айниса, прозванного Холодным, они росли вместе, знал он и его сестру Айнису. И вот Айнис решил, что Гетти Рыжебородый, богатый купец из Нидароса (Нидарос, ныне Тронхейм, третий по величие город Норвегии), оказывает его сестре, уж слишком вольные знаки внимания. Айниса смеялась, охотно принимала дары купца и оказывала ему всяческие другие милости. За это Айнис и вызвал Гетти Рыжебородого на поединок.
На перекрёстке дорог, у старого, замшелого камня, испещрённого древними рунами, собралась большая, шумящая, бурлящая, кричащая толпа, пришедшая поглазеть на зрелище.
Была здесь и Айниса, и Сигурд внимательно разглядывая девушку, сколько не вглядывался в её лицо, не заметил на нём трепетной тревоги, страха, волнений и переживаний, а лишь жадное любопытство, кто победит, её брат, надоевший ей своей опекой, или её немолодой, но богатый и щедрый любовник?
Ещё увидел Сигурд, как за прошедший год она повзрослела, как округлился её стан, похорошело личико, как приятными холмиками, выделялись под рубахой груди. «А ведь она, на пару лет моложе меня». И приятное томление охватило его, забурлила молодая кровь, запылало лицо.
Он был сыном короля Норвегии Магнуса III, унаследовавшего бурный характер своего деда Гаральда Сурового. Магнус не мог усидеть на месте, и постоянно сражался, решительный, воинственный и деятельный, расширяя границы своих владений.
В самой Норвегии он воевал с претендентами на престол, и победил в этой борьбе, став единоличным правителем. После, одерживая победы и терпя поражения, он вёл войны с Данией и Швецией. Укрепившись в Скандинавии, Магнус кинул призыв своим поданным:
– Говорят, что со смертью моего деда Гаральда, угасла эпоха викингов?! Так ли это? Нет! Мы его потомки, и у нас в груди, бьётся горячее сердце! Мы, в подвигах своих, превзойдём его!
Сигурд навсегда запомнил тот день, когда впервые взошёл на корабль отца, как он, восьмилетний, ещё совсем несмышлёныш, лишь недавно перепоясанный мечом, отправился в свой первый поход. Страха не было, когда он оглядывал, раскинувшееся, насколько хватает глаз, волнующееся море. Помнил он, и свой первый пережитый шторм, как он сидел у стонущей, дрожащей мачты, укрытый шкурами, и слышал, как завывая, ревёт ветер и сечёт дождь, вперемежку со снегом. И ком в груди, то подкатывал к самому горлу, то ухал вниз живота, когда корабль взлетал на гребне волны, а потом обрушивался в пучину.
Они пришли к Оркнейским островам, давним владениям королей Норвегии. Но в последнее время здешние ярлы, соратники Гаральда Сурового в походе на Англию – Паль и Эрленд Торфиннсоны, при мирном правлении Олафа Тихого (Олаф III Тихий, король Норвегии в 1067–1093 гг., сын Гаральда Сурового, отец МагнусаIII), перестали признавать власть правителей Норвегии и выплачивать положенную дань. И его отец Магнус, прибыл сюда, чтобы навести порядок и восстановить справедливость.
Сигурд боготворил своего прадеда Гаральда и всё, что с ним связано, и готов был день и ночь слушать рассказы оркнейских ярлов о походе в Англию, о битвах при Фулфорде и Стамфорд-Бридже, о гибели Гаральда в бою, но отец преподал ему хороший урок обуздания и наказания непокорных.
Паль и Эрленд Торфиннсоны предстали пред судом короля, были обвинены в измене, закованы в цепи и отправлены в Норвегию.
– Никакие прежние заслуги, не могут оправдать изменников и предателей! – сказал тогда ему отец, и Сигурд навечно запомнил эти слова.
Враждующие между собой сыновья Паля и Эрленда Торфиннсонов – Хакон Пальсонн, Магнус и Эрлинг Эрлендссоны, властью короля помирились, и они сами, и их воины, вошли в войско Магнуса.
А Сигурд был назначен отцом ярлом Оркнейских островов.
Так, в восемь лет от роду, он познал вкус власти.
