1. Глава 1
– Пожалуйста, быстрее, я опаздываю, – прошу, нет, умоляю таксиста. Хотя понимаю, что у него не самолет, а лишь машина. И она не способна перелететь через большой затор на проспекте. Господи, мне же осталось проехать всего километр! Будь лето, я бы добежала! Но зимой, по снегу, в вечернем платье?! Рискуя каждую секунду полететь в грязь и испортить весь свой праздничный наряд?
Да, простите, забыла представиться. Меня зовут Мария Исаева. Можно просто Маша. Мой бойфренд Владимир, с которым мы встречаемся уже два года, зовет меня просто Маруся. А ещё Маня и Манечка. Я его – Володя, Володенька. Вова? Нет, это фу. Некрасиво. Вован, как к нему обращаются друзья, ещё хуже…
Ох, не о том думаю! Время половина седьмого вечера. Я страшно опаздываю на корпоратив, который руководство нашей фирмы проводит в ресторане. До начала мероприятия всего полчаса, а транспортный поток тащится еле-еле, душа в теле. Это понятно: предновогодняя суета. Народ после работы спешит за подарками к Новому году. Я запланировала большой шопинг на завтра.
– Как насчет сделать маневр? – вдруг спрашивает таксист. Это толстый дядька лет 50-ти с пышными усами. От него пахнет табаком и одеколоном.
– В смысле? – вытаращиваю глаза.
– Вот там, видите? Проулок. О нем мало кто знает. Если нырнем туда, могу проехать дворами.
– Так что же вы раньше-то?!
– Есть риск застрять ещё сильнее. Готовы рискнуть?
– Да!
Таксист поворачивает руль. Недовольные его движением, другие машины сигналят. Мол, самый умный тут нашелся! Мы забираемся между высокими зданиями. Здесь гораздо темнее, чем на проспекте. Такси уверенно лавирует между домами и припаркованными авто, объезжает какие-то препятствия. По уверенным движениям водителя понимаю: он тут не впервые.
Но вдруг такси резко тормозит. Раздается глухой удар, короткий вскрик. В эту секунду я пребольно прикладываюсь лицом о подголовник кресла впереди (сам сижу сзади, чтобы не помять подол платья). Когда машина замирает, и слышен лишь глухой звук работающего двигателя, я откидываюсь назад. Трогаю лоб рукой. Ух, как больно! Шишка будет. Боже, этого только не хватало! В таком виде на корпоратив, мамочки!
– Кажется, я человека сбил, – говорит водитель. Он сидит и не шевелится.
– Да что же вы сидите тогда? Эх, мужчины! – возмущаюсь и, раскрыв дверь, выбираюсь из такси, машинально прихватив сумочку. Подхожу к передней части машины. Там, на грязном снегу, маленький человек. Кажется, это ребёнок. Его тело ярко освещено фарами. Голову закрывает капюшон. Он сидит на попе, вытянув ноги, а тело чуть наклонилось вперед. Руками обхватил себя. Я вижу, как мелко дрожат маленькие красные пальцы.
– Мамочка… – выдыхаю и спешу к пострадавшему. Усаживаюсь перед ним на корточки, осторожно беру руками голову и приподнимаю. Фары слепят, лицо ребенка не рассмотреть.
– С тобой всё в порядке, малыш? – спрашиваю в страхе, что дитё сильно пострадало. Хотя крови на снегу под ним и рядом нет, уже хорошо. Но ведь это ничего ещё не значит.
Снизу вверх, из-под глубоко надвинутого капюшона на меня смотрит маленький человек. Но лица по-прежнему не вижу. И в этот момент таксист делает невероятное: он резко сдаёт назад. Мотор машины ревет, из-под шин летят ледяные крошки прямо мне в лицо и в спину ребенка. Инстинктивно хватаю маленькое тело и прижимаю к себе.
«Он задавить нас хочет?!» – вспыхивает мысль.
Нет, таксист, испугавшись последствий, – сбил ребенка, это уголовное преступление! – спешно разворачивает машину на маленьком пятачке и уезжает. «Ну и черт с ним, трусом!» – думаю про себя. Отодвигаюсь от ребенка.
– Ты как? С тобой всё в порядке? Сильно ранен?
– Я девочка, – вдруг звучит тоненький голосок. – Я не мальчик.
– Прости, пожалуйста. Здесь так темно. Можешь встать? Давай попробуем, а? – спрашиваю, а сама пытаюсь поднять ребенка. Тот встает на ноги. На нем длинный, до колен пуховик. Сзади, конечно, перепачканный мокрым снегом. Я беру пострадавшего за руку. Ладошка ледяная! Отвожу в сторону от дороги.
– Ты как себя чувствуешь? Где болит? Голова кружится? Тошнит? – я снова опускаюсь перед девочкой на корточки, держу двумя руками. Чувствую, как она мелко дрожит. То ли от холода, то ли от волнения.
– Нет, ничего не болит, – звучит тоненький голосок.
– Как тебя зовут? Меня Маша.
– А я меня Даша.
– Очень приятно, Даша, познакомиться. Скажи, где ты живешь?
– Я?
– Ну, где я живу, уж точно знаю, – улыбаюсь ей. Капюшон по-прежнему закрывает лицо девочки, а вокруг ещё густые вечерние сумерки. Нас освещает только свет из окон. Мы во дворе какого-то многоэтажного дома. Здесь фонарей нет.
– Я… живу… – задумчиво говорит Даша. И вдруг всхлипывает. – Я не помню.
Начинает тихонько плакать. У меня сердце от жалости сейчас разорвётся. Встаю и прижимаю её к себе. Девочка оказывается маленькой, мне по пояс примерно. Она продолжает лить слёзы, но, ощутив мои объятия, постепенно успокаивается.
В этот момент звонит телефон. Это Володя.
– Мария, ну где ты пропала? Скоро уже начнётся! – раз говорит «Мария», значит, уже мной недоволен.
– Прости, Володенька. Я тут в аварию попала.
– Аварию?! С тобой всё хорошо? Где ты сейчас, я приеду! – звучит встревоженный голос.
– Нет-нет, не нужно. Со мной всё хорошо, это такси, на котором я ехала, – пытаюсь объяснить.
– Ты уверена, что с тобой всё нормально? – продолжает беспокоиться Володя. Как же мне приятно, когда он вот так думает обо мне! «Мой рыцарь», – думаю с нежностью.
– Да, всё хорошо. Ты, пожалуйста, скажи там… всем, что я немного задержусь. Ну, что в пробку попала, например.
– Да, хорошо. Когда тебя ждать?
– Примерно… Минут сорок, – отвечаю, хотя совершенно в этом не уверена. – ладно, пока, я тут другое такси жду.
– Целую, жду, – ответил Володя и отключился.
– И что же мне с тобой делать, Даша? – спрашиваю задумчиво. Малышка продолжает стоять, доверчиво прижавшись ко мне. Её пуховик голубеет в сумерках, переливаясь белым. Это у неё светоотражающие элементы на рукавах. Так теперь делают специально, чтобы ребятишек водителям было видно в темное время суток.
– У тебя есть телефон? – спрашиваю девочку, чуть отодвинув от себя.
Она отрицательно мотает головой.
– Как же так? У всех детей есть, а у тебя нет, – говорю с укором, но улыбаюсь. Лишь бы не напугать. А то замкнется в себе.
– Может, он у меня и есть, я не знаю, – отвечает Даша. Голос грустный, уставший.
– Скажи, ну хотя бы что ты здесь делала? Гуляла во дворе, наверное, да?
Пожимает плечами.
– А как твоих родителей зовут? Может, бабушку или дедушку?
Малышка напряженно думает, пытаясь вспомнить. В итоге – снова слёзы. Опять прижимаю её к себе.
– Горюшко ты моё луковое, – глажу её по капюшону. Надо бы его снять, хоть лицо девочки увижу. Но на улице холодно, а из-под плотной ткани видны светло-русые волосы. Кажется, моя неожиданная находка – натуральная блондиночка. Или мне так лишь кажется. Не важно. Вот что мне делать теперь, а?
