Для убийцы Уильям Тэпп выглядел в эту минуту отменно глупо. Его бурый силуэт, состоявший из веток сухой травы, резал глаз. Словно высушенная под жарким солнцем Мохаве Болотная тварь, он то брел по склону, то карабкался через каменные россыпи. Дышал хрипло, со свистом. Колени хрустели и горели огнем. Выбивающееся из сил сердце старалось накачать кровь всюду, где требовалось.
Да и костюм удобств не добавлял. Это был самодельный снайперский маскхалат – волейбольная сетка с прикрепленными для скрытности джутовыми нитями и растительностью пустыни: носить его было все равно что таскать на себе целый парник, пропади он пропадом. Приникнуть к земле – ох как непросто, и уж совсем катастрофа, когда возникало желание пописать.
Он добрался до вершины под голубым небом, бросил рюкзак с кукурузными палочками «Читос», желейными конфетами в виде рыбок и упаковкой с шестью банками энергетического напитка с виноградным вкусом и принялся за свое оборудование. Отсюда открывался потрясающий вид – живая панорама лесистых пространств Невады и темно-лиловые горы были вполне достойны претендовать на Пулитцеровскую премию. Ничего этого Тэпп не замечал.
Он надвинул капюшон маскхалата на лицо, ощутил, как щекочет губы мертвая трава, и, словно опускающаяся на землю тень, переместился в прерию.
Теперь Уильям Тэпп выглядел вообще как ничто.
– Берегись!
Джеймс Эверсман ударил по тормозам, и «тойота» резко клюнула носом, как скоростной катер, с которого сбросили якорь. На мгновение мир перекосился. Ремень врезался в грудь, волна медного привкуса прокатилась во рту. Джеймс так и не понял, то ли ударился губами о руль, то ли прикусил язык.
Жена Эль отреагировала быстрее – благодаря трем чашкам кофе в день ее рефлексы были обострены. Она уперлась ладонями в приборную доску – волосы цвета темного шоколада закрыли ей лицо – и что-то прошипела. Джеймс расслышал: «дерьмо собачье!» Что касалось крепких выражений, жена не всегда находила нужных слов.
Аварии удалось избежать, но ощущение было таким, будто они врезались в препятствие. Неподвижно стоявший на дороге бело-коричневый с запыленными стеклами полицейский «форд» неожиданно возник на последнем повороте серпантина с разрешенной скоростью семьдесят миль в час. Однополосное шоссе в этом месте вырубили в скале, и гранитные стены нависали над ним, словно шторы. Промедли Джеймс мгновение с тормозами, отвлекись от управления машиной или что-нибудь еще… Он выкинул эти мысли из головы, поскольку толку от них не было. Из пособия по первой медицинской помощи Джеймс знал, какие бывают последствия аварий на трассах, а один его коллега отозвался об этом так: человеческое тело становится удивительно похожим на помидор. Когда отхлынувшая от головы кровь вернулась обратно и нос защекотал запах подгоревших тормозных колодок, Джеймс был способен лишь на негромкое «ничего себе». В пяти шагах от переднего бампера стоял патрульный автомобиль округа Пайют.
– Ха! – Жена откинула волосы с глаз. – Еще чуть-чуть, и тапочки в угол.
– Да уж…
– Какого черта он торчит посреди дороги?
– Откуда мне знать… – У Джеймса пересохло в горле. – А вот и он сам.
Это был низкорослый помощник шерифа, направлявшийся в их сторону. Одна его рука болталась у бока, а другой он придерживал комически огромную широкополую шляпу. Она была размером почти с сомбреро. Коротышка спешил по скошенной правой гравиевой обочине, где, как успел заметить Джеймс, напротив каменной стены примостилась другая машина. Новый белый грузовичок. Не разбитый, но брошенный. У Джеймса еще хватило сил удивиться: куда подевался водитель?
– Чучело «косолапое»[1]. – Эль сдержала смешок. – Медведь Смоуки ждет не дождется вернуть себе шляпу.
– Не таращься на него, – предостерег муж.
– Лишь благодаря тебе не произошло аварии.
– Прошу, не смотри на него так. – Джеймс нажал клавишу электростеклоподъемника, и, когда окно открылось, показалось, будто произошла разгерметизация: вязкий воздух хлынул в салон, и он поперхнулся жаром и щелочной пылью.
Звук шагов помощника шерифа был тягучим – он ступал по плавившемуся под солнцем асфальту. Стараясь не закашляться, Джеймс осторожно вдохнул – он нервничал и клял себя за это. Прежде его вообще не останавливали полицейские, что он относил за счет своей грамотной манеры вождения. Эль как-то сравнила его с маленьким круглым роботом-пылесосом, какие покупают богачи. Как же их называют?
– Боже! – Задохнувшийся коп оперся ладонью о дверцу. – Как же я не сообразил включить проблесковые маячки?
– Все в порядке, – успокоил Джеймс, хотя не считал так. Он был поражен, каким молоденьким оказался помощник. Парень был явно только что со школьной скамьи – хиляк, пытающийся отпускать усы, которые никак не росли.
– Я просто… По этой дороге в день от силы проезжают три машины. Прошу прощения. – Полицейский шмыгнул носом, распрямился и указал на грузовик на обочине. – Вот, брошен в этом месте. Дверцы не заперли, мотор работает. Сорок баксов в зажиме для денег на центральной консоли. Такое впечатление, что водитель вышел отлить и пропал. Стоит себе один на обочине.
– Припарковался у дороги? – Эль вскинула голову. – Может, заметил что-нибудь и пошел проверить?
Джеймс изобразил фальшивую улыбку. «Косолапый» помощник Ругл Хаусер не обратил на это внимания. У него была странная манера говорить. Желая сообщить что-то собеседнику, он, как в компьютерной программе презентации, чрезмерно акцентировал первое слово фразы. Почти как если бы пытался скрыть присущий ему акцент. Он снова извинился и спросил, не видели ли они кого-нибудь, кто бы голосовал у дороги или шел по обочине. Разумеется, они никого не видели. Ближайшим населенным пунктом был Мосби – захудалый городишко, выросший вокруг серебряной шахты и находившийся, по словам полицейского, в одиннадцати «кликах» от них. Почему бы не сказать «в километрах» и обойтись без словечек из «Звездных войн»? Бросать в этом марсианском мире скал и неба исправный автомобиль – поступок странный. Если не опасный.
Полицейский вдруг произнес нечто такое, что еще больше встревожило Джеймса:
– Вы коп?
– Нет. – Вопрос прозвучал ударом между глаз. – С чего вы взяли?
