Глава 1. Новый год подкладывает Водкину свинью
Функционал – работник, труженик, муравей человеческого вида из низшего класса. И даже если ты ведущий писатель – ты функционал.
Элита – она и у муравьёв элита. Элиту обслуживают, кормят, поят, как их муравьиную свиноматку.
Лесной муравейник – это большое, бурлящее городище. У каждого муравья своя функция, и он точно знает, что ему надо делать, и в какой последовательности.
Людской мегаполис – это огромный, шевелящийся муравейник. У каждого гражданина тоже есть своя функция. И он точно знает, что ему нужно делать и в какой последовательности: работа-дом-работа; товар-деньги-товар, будни-выходные-будни-отпуск. Да, мы такие: грамотные, разумные, многофункциональные, всё у нас по полочкам, всё по порядку. Мы всё-всё понимаем, даже про вертикаль власти и беспринципные принципы.
И только одно нам до сих пор непонятно: как такие малюсенькие муравьишки, мозг которых состоит всего из трех ганглиев и содержит крайне мало двигательных нервных клеток, выполняют свои рабочие функции, поддерживая закон и порядок в своём мега-городище, не путаясь и не сбиваясь?
Над этим вопросом бились все функционалы учёные нашей многофункциональной планеты, но к единому мнению так и не пришли. Впрочем, зачем им приходить к единому мнению и закрывать вопрос раз и навсегда: кто же тогда будет ходить на работу и думать, думать, думать, а также переставлять теории с места на место, всецело опираясь на разумные выводы британских собратьев по микроскопу? Кому тогда другие функционалы станут начислять премии и именные награды, посредством изъятия налогов у самих себя, не знаешь? Вот и я не знаю.
А функционал Иван Водкин-Безделкин точно знал, что хочет прекратить свои рабочие функции по продаже цифровой техники и стать знаменитым на весь мир писателем: самым настоящим писателем, писателем с большой буквы, таким как Витя Олегич Пелевин.
И чтобы добиться своей мечты, Иван писал каждый день. Приходил с работы домой и писал: писал романы, повести, рассказы и публицистику. А ещё он рассылал, упорно рассылал написанные тексты во всевозможные издательства и ждал оттуда вестей. День за днём, год за годом.… Но в ответ получал лишь жуткую тишину в базальных ганглиях своего головного мозга и такую же гнетущую тишину в сплетениях микросхем своего телефона.
Каждое утро он просыпался и судорожно выдергивал мигающего друга с подзарядки, приглядывался к уведомлениям, а потом в сердцах восклицал:
– Чёрт, чёрт, чёрт, опять ничего! – и шёл варить кофе.
На работе он тоже всё время дергался и теребил маленький гаджет: нет ли там положительного ответа от какого-нибудь издательства?
Но ответа не было. Вернее, иногда приходили письма с подобной формулировкой: «Мы готовы издать ваши опусы, но за ваш, ёпи мать, счёт. Реализация готовой продукции по торговым точкам – тоже не наша забота. А стоимость минимального тиража от 400 до 500 тысяч рублей.»
Писатель-менеджер чертыхался, хватался за сердце и кусая губы, продолжал ходить на работу, получая взамен минимальную зарплату. А куда ему, сирому, было деваться, на Марс? Так там прочно засел Пелевин; говорят, #скинет_нафиг_любого.
А где-то там, далеко-далеко, на соседних улицах, функционалы издатели усердно выполняли свои функции по накачке человечества интеллектуальной продукцией. И они точно ведь знали, что такая функция, как писатель, вовсе и ни необходима человечеству. Да и им самим она нужна лишь в очень ограниченном количестве.
– У нас поток, иностранные издания, вечная Агния Барто и иже с ней, нон-фикшн, план, график, трафик, извините! – бубнили функционалы редакторы и безжалостно спускали вновь прибывшие рукописи в корзину.
– Самотёк утёк! – подтверждали их слова ридеры, опуская каракули новичков-бумагомарателей туда же и дико ржали при этом, пропихивая в издательства своих знакомых и блатных.
Конечно же они знали, что во всех, даже самых захудалых уголках нашей необъятной Родины, ходят вот такие Водкины-Безделкины и мечтают стать настоящими писателями. Ну смешно же, смешно!
А менеджеру по продажам (да что там, обыкновенному продавцу) Безделкину было не до смеха. Его мечта, стремглав летящая ввысь, не давала покоя кипучему серому веществу в черепной коробке. А воспаленным от воображения глазным яблокам Ивана, эта мечта мерещилась плакатами, дорожными баннерами, афишами и даже маленькими наклейками на стеклах магазинов с рекламными надписями; например такой: «Самый знаменитый писатель эпохи Водкин-Безделкин в доме культуры „Полёты на Марс и наяву“ такого-то числа устраивает презентацию своего очередного бестселлера». Ну и далее в том же духе. Ох, как не давала покоя эта мысль нашему горе-мечтателю.
– Вот птица, уж на что она безделка, а и та всё ввысь и ввысь летит. А я то ого-го какой человек! – рассуждал Иван перед написанием очередного шедевра.
Но годы не птицы. Они порхают, ох, как быстро, прямо таки с космической скоростью. Вот и наступило преддверие очередного 2020 года. Иван к сему времени был безызвестен, не женат и очень-очень стар (как ему казалось).
Замученный писатель шёл домой, накинув поверх дутой куртки костюм деда Мороза, в коем он работал все предпраздничные дни, и сокрушался:
– Вот всем что-то да надо. Когда они уже, наконец, накупят под завязку этих ноутов и планшетов два по цене одного. Сволочи!
Он механически проверил почту. На табло его маленького пластикового дружка загадочно поблескивали дата и время: 31.12 / 18.30 (что означало: тридцать первое декабря, половина седьмого вечера).
– И что теперь делать? – задумался Иван, – Пожрать и спать.
А что ещё оставалось делать мелкому, мелкому-премелкому продавайке, у которого ни семьи, ни детей, и часики неумолимо тикают к его сморщенным сорока годочкам.
– Позор! – хихикали над Иваном муравьи, прячась где-то там, далеко-далеко, под лесным добротным снежным настом.
Ведь они в сравнении с Водкиным-Безделкиным были, ух, какими крутыми: трудились на пользу матери-природы и дружно оплодотворяли свою свиноматку или как её там… муравьедиху… муравмачеху. Ну да. И растили детей-муравьедов… (да бог ты мой!) муравьишек.
– Позор! – вторили муравьям ученые. – Мы, по сравнению с Безделкиным, ох, какие крутые. Ведь это мы исследуем влияние малых доз муравьиной кислоты на умственные процессы. Ай, да что там, и на потенцию тоже. Поэтому у нас есть жёны, дети, и «ученые степени». Ха-ха-ха!
– Я тоже супер-потенциален, – отмахивался от них Водкин. – Вон я сколько всего пишу: тридцать три романа в год, плюс мелкие рекламные тексты.
Озябший Иван зашел в один из московских подъездов, долго ехал на дребезжащем лифте, а затем открыл ключом родную дверь, ввалился внутрь и наконец, скинул с себя верхнее барахло. Он покрутился, покрутился по пустой квартире. Никого! Вздохнул, достал еду, прихваченную с корпоративного стола и бутылку шампанского оттуда же. Открыл, налил, загадал желание «стать ведущим писателем планеты», выпил, закусил, принял душ, почистил зубы и лег спать. Всё. А вы что хотели: море друзей и брызги…
