Самира взглянула на малышей, игравших в роскошном гостиничном холле. Румяные и черноволосые, они возились на диване под присмотром женщины средних лет.
Она не могла отвести от них глаз. Один из них поднялся и стал продвигаться на другой конец софы, издавая победные звуки, а другой малыш, переступая пухлыми ножками, осторожно последовал за ним.
Самира сглотнула. Ее снова охватило гнетущее ощущение пустоты, возникшее глубоко внутри, в ее чреве.
Она постаралась сфокусироваться на веселой болтовне Селесты, рассказывавшей ей о новом ресторане. Оттуда можно любоваться Эйфелевой башней, и там подают новые блюда.
Самиру затошнило при упоминании еды. Или, может, было что-то еще, что вызвало спазмы в ее желудке?
Второй малыш упал на попу, взмахнув ручонками, и женщина – мать, няня? – бросилась к нему. Сжав руки, Самира обессиленно уронила их на колени.
У нее никогда не будет ребенка, которого она могла бы обнять. Доктор ясно сказал ей об этом.
Четыре года она прикладывала массу усилий, чтобы вернуться к активной жизни.
– Я так рада, что ты согласилась сегодня пойти на благотворительный аукцион. – Селеста склонилась над их фарфоровыми чашками, и Самира вновь взглянула на хорошенькую парижанку. – Покупатели будут рады увидеть талантливую принцессу на показе мод. Твое участие в аукционе повысит цену продаваемых товаров.
Самира улыбнулась хорошо отработанной дежурной улыбкой, сдержав желание поморщиться при очередном упоминании ее королевского статуса.
Как дочь, а теперь и сестра султана Джазира, она прекрасно знала о том, что высокое положение в обществе совсем не является гарантией счастья.
Самира напомнила себе о том, что она – прагматик. И ей удалось создать модельный бизнес благодаря своему аристократическому имени. Модели от Самиры становились все более популярными за последние несколько лет. Ее клиентами были самые богатые люди планеты, ценившие ее за то, что она понимает их образ жизни и предлагает им абсолютную эксклюзивность.
Какое право она имеет хотеть чего-то еще?
– Я с удовольствием приму участие в этом мероприятии, Селеста. – Самира вновь обратилась мыслями к сегодняшнему гала-событию. – Но чего конкретно ты хочешь от меня?
Селеста пустилась в пространные объяснения, перечислив список эксклюзивных гостей и расписав перспективы в бизнесе, возникающие в связи с этим мероприятием.
И хотя Самира была деловой женщиной, она слушала все это без явного энтузиазма. Имея от рождения высокий статус и привилегии, Самира не испытывала никакого трепета перед высшим светом Европы.
Откинувшись в кресле, она кивнула Селесте, почувствовав, что тело ее расслабилось, возможно, впервые за много дней.
Да, Самира была крайне утомлена. Неудивительно, что она не могла сосредоточиться. Вчера она консультировала первую леди Южной Африки по поводу наряда для инаугурационного бала, затем отправилась в Нью-Йорк к другому клиенту, а в Париж прилетела лишь час назад.
Краем глаза она уловила какое-то движение. Высокая фигура в темном костюме двигалась через холл размашистой походкой. Незнакомец был одет в безупречный европейский костюм, что-то в его облике говорило ей о том, что он был чужд роскоши парижского отеля.
Самира хотела было уже повернуться к Селесте, когда раздался радостный визг, и она замерла. Один из мальчиков, с очаровательными ямочками на пухлых щеках, при виде мужчины радостно вскрикнул и стал пробираться по дивану навстречу ему.
Рокочущий смех донесся до Самиры, когда мужчина, наклонившись, схватил в охапку обоих малышей – так легко, будто поднял две подушки. Подняв их высоко в воздух, он затем прижал их к себе, шепча каждому что-то на ухо. Крошечные ручонки вцепились в его плечи и волосы, малыши радостно льнули к нему, и Самира услышала, как мужчина вновь рассмеялся.
Но так же быстро, как появился, этот огонек погас, и мир Самиры вновь сжался в холодный вакуум. Она остро осознала свою ущербность при виде счастливой семьи в дальнем конце холла.
Их разделяла невидимая черта, но она была непреодолимой.
Самиру пронзила такая боль, что она судорожно вцепилась в ручки кресла.
– Самира, что-то не так?
– Нет, все в порядке. – Она повернулась к Селесте с ослепительной улыбкой, выработанной в ходе долгих тренировок пребывания на публике. – Мы соберем достаточно пожертвований.
– Спасибо тебе. – Селеста улыбнулась. Затем, помедлив, добавила: – А что касается спонсоров, то вот еще один из них, легок на помине. – Выпрямившись, Селеста быстро поправила короткую юбку, откинув золотистые волосы с лица. Нагнувшись к Самире, она прошептала: – Если бы только мы могли выиграть на аукционе ночь в постели с этим мужчиной, нам бы несказанно повезло.
Удивленная переменой в своей собеседнице, Самира повернулась. И все же она знала, о каком мужчине Селеста говорит. Это мог быть только отец двоих детей, который носил свой элегантный костюм с такой непринужденной грацией, что ее давно уснувшее либидо встрепенулось и подчинилось ему.
На этот раз мужчина повернулся к ней лицом, и она увидела его широкие черные брови, острые скулы и квадратный подбородок с сексуальной щетиной.
Самира резко выдохнула, когда узнала человека, которого она не видела уже много лет. Человека, когда-то бывшего ей таким же дорогим, как ее брат Асим.
– О, я забыла! Наверное, ты знаешь его, ведь он жил когда-то в твоей стране, – призналась Селеста. – Сексуальный и обворожительный шейх Тарик аль-Сара. – Она глубоко вздохнула. – Я даже бы взяла себе парочку детей ради такого мужчины. Но шансов у меня нет. Говорят, он даже не смотрит на других женщин с тех пор, как потерял жену. Его пытаются обольстить, но никому не удается зацепить его.
Взглянув на Тарика в последний раз – томительным и долгим взглядом, – Самира повернулась, чтобы не видеть его и детей, а Селеста тем временем продолжала болтать.
Когда-то она считала Тарика своим другом. Она уважала его и верила ему. Он был частью ее жизни, так же как и брат ее, Асим. Но дружба эта оказалась миражом – таким же призрачным, как блеск воды в горячих песках пустыни. Тарик отвернулся от нее, Селеста не видела его четыре года, и за это время он ни разу не подал о себе весточки.
Странно, но до сих пор ей было очень больно от этого.
Тарик находился в многолюдном банкетном зале всего лишь три минуты, когда его шестое чувство подало ему сигнал.
Он повернулся, зорко всматриваясь в гламурную толпу, и продолжал изучать ее, даже отвечая на приветствия. Ощущение тревоги не покидало его целый день – с тех пор, как он вернулся в отель.
