Портрет сгорал в лучах утреннего солнца. Рука Джованни плавно водила кисточкой по холсту , делая последние штрихи в его новой картине.
Ну, вот, все готово-Промелькнуло в голове у Джованни. Он отошел, и стал внимательно сверлить полотно взглядом, в поисках возможных погрешностей, но, к счастью, таких не было. Портрет госпожи Даммини получился потрясающим, и Джованни был уверен, что знатной сеньере он тоже очень понравится. Предвкушая хорошие деньги Джованни решил уже сразу понести портрет во владения Даммини, но потом резко осознал, что картина не до конца высохла и что от тряски вид портрета может испортиться, поэтому он решил повременить с этим, а вместо этого пойти прикупить красок, ведь старые запасы подходили к концу.
Он накрыл холст покрывалом, причем тем же самым, каким накрывался холодными ночами, накинул на плечо сумку для красок и беглым шагом спустился по лестнице своей мастерской, поднимая в воздух клубы пыли.
Потом он вышел на улицу.
Во Флоренции, как всегда, бурлила жизнь. По улицам ходили группы монахов, изредко Джованни видел мужчин в красном как кровь одеянии, по углам и закаулкам стояли куртизанки, выискивая «жертв на часок», с деревянных подставок громко кричали глашатаи, оповещая флорентийцев о новых правилах или напоминая о старых, а у церкви Санта-Кроче скопилась группа молодых сеньерит, которые хихикая обговаривали смешную прическу одного из знатных вельмож, что проходил рядом. Вельможа уже было подошел к насмешницам и стал их громко ругать, но Джованни уже достаточно отошел от них и не слышал того разговора.
Он свернул на небольшой рыночек, где множество торговцев перекрикивали друг друга в попытке привлечь внимание прохожих именно на свои товары. Продавали всё начиная от тканей и одежды из Мадрида и Милана, заканчивая овощами, фруктами и даже оружием и инструментами.
Джованни же держал шаг к прилавку с красками и другими принадлежностями для художников.
– Мамма мия-В голове у Джованни проскочила мысль-А имею ли я право называть себя художником? Имеет ли право человек, который просто зарабатывает деньги рисованием портретов и картин на заказ ставить себя в один ряд с Да Винчи, Миккелланджело и прочими великими мастерами, которые творили не для денег, а для общества. Те мастера, для которых чувства и искусство было дороже, чем пару десятков золотых кружков.
– Ну ты покупать что-то будешь?-Спросил продавец, выдергивая Джованни из размышлений.
Оказывается Джованни около минуты стоял перед прилавком тупо смотря на краски.
– Брать будешь?-Вновь повторил продавец. От раздражения его пышные усы немного приподнялись.
– Конечно-Ответил Джованни.-Дайте, пожалуйста набор красок.
– Дайте?! Ты хочешь, ты и бери, и деньги давай. 10 флоринов за краски должен.
– Но ведь…-У Джованни возникло возмущение-До вас продавец брал лишь 4 флорина.
Усатый торгаш нагло хихикнул
– Старик Ложди продавал разноцветные помои, а у меня товар из самой Индии привезен! Плати или проваливай!
Джованни с раздражением полез в карман и достал от туда мешочек с монетами, раздался металлический лязг, на руку выпали 9 золотых монет.
Усатый торговец озлобленно скривил губы.
– Да ты издеваешься надо мной!-воскликнул он-Слушай сюда, рагаццо, хватит мне голову морочить! Иди отсюда, и не загораживай мой товар.
«Чего на весь рынок разорался?!»-Раздался крик откуда-то со стороны.
Обернувшись, Джованни увидел, что к нему шел одетый в дорогие одежды человек.
Он шел быстрым шагом, распихивая прохожих своим немаленьким чревом.
Подойдя чуть ближе, человек вновь заговорил.
– Флоренция еще не видела таких жлобов, как ты, Бертруччо! Я слышал все, что ты рассказывал этому юноше! Неужели твой товар из Индии?
– У кого хочешь спроси-Возмущенно ответил торгаш
– Ха!-Крикнул богатый вельможа-А если я спрошу у контрабандиста Парлини? Не он ли мне рассказал, что некто, с усами аки морж купил у него по-дешевке красок.
Короче, бастардо, хватит тут усы раздувать! Скольким людям ты уже продал свой шлак?
– Чего ты так возмутился, Марио?!-Закричал торгаш Бертруччо-Будто этот сопляк тебе сын родной!
– СИЛЕНЦИО, Бертруччо!-Гавкнул вельможа-Мне осточертело то, что флорентийцы жалуются на твои обманы! Что скажет господин Медичи, если я сообщу ему об этом?
– Ладно, ладно!-В голосе торгаша стал слышаться еле заметный страх-Бери краску за 4 флорина. Богатый вельможа прищюренно зыркнул прямо ему в глаза. Бертруччо это заметил, поэтому исправил себя.
«Бесплатно бери».
Джованни взял ровно столько, сколько планировал купить, на что богач добродушно посоветовал ему брать больше. Джованни несколько секунд думал над предложением богача, но все же решил взять больше тюбиков с синей и черной краской.
– Вот так, мальчик-Приговаривал богач-А ты, Бертруччо! Чтобы я тебя больше здесь не видел, а то господин Медичи точно узнает о том, что ты работаешь с пиратами, или того хуже, с Монтериджонни.
С этими словами богач развернулся, и пошел восвояси.
Джованни решил настигнуть своего спасителя, чтобы поблагодарить
Скуза ме!-Воскликнул Джованни в спину богачу.-Почему вы мне помогли?
Богач развернулся.
– Юноша, мне нужен был лишь повод, чтобы наказать этого жлоба Бертруччо.-Богач мило улыбнулся-Однако мне приятно, что я смог помочь тебе. Как тебя зовут?
– Джованни Мерсини. Я художник.
– Художник?-Удивился богач-Подожди… Когда я был на званом ужине у сеньора Аудиторе, его жена похвасталась мне, какой красивый портрет ей нарисовал один молодой художник. И вроде бы…Да, она сказала, что того художника звали Джованни. Это был ты?
Джованни был ошарашен. Он не думал, что его имя станет популярным среди флорентийских вельмож столь скоро.
– Сеньор Аудиторе?-Переспросил от неожиданности Джованни-Да, я писал портрет его жены.
– Что ж, юноша, хочу признать, что я поражен твоим талантом!-Воскликнул богач-Кстати, где мои манеры, я же не представился.
Богач выпрямился, поправил воротник шикарного мужского платья, и громко воскликнул.
– Меня зовут Марио Джорокко! Я меценат, помогаю местной торговле. А еще я являюсь доверенным лицом господина Медичи в городе.
Джованни ошарашило еще больше. Ему стало даже немного стыдно, что такой человек помог ему. Сеньор Марио явно заметил напряжение Джованни, поэтому сразу добавил
–Не бойся, что не обращался ко мне достаточно формально.-Он положил ладонь на плечо Джованни-Не люблю я подхалимства, как иные обращаются ко мне как Богу, а внутри у них лишь желание задобрить меня и получить грошики.
Ты иной, рагаццо. Ты мне нравишься, твоя вежливость правдива.
Кстати, рагаццо, ты ведь не местный, раз не знаешь меня. Откуда ты прибыл в такую помойку как Флоренция?
Джованни ошарашило в третий раз. Живя в своем родном поселении недалеко от Венеции он и грезил начать работу хотя бы в Венеции, а уж про Флоренцию он и мечтать не мог. И тут он слышит, что такой город называют помойкой.
