Наша встреча с бывшим заместителем командира подводной лодки С-137 по политической части замышлялась почти как детективная история. Официальный повод для командировки на Балтийский флот я, в то время корреспондент Агентства печати Новости (известного всему миру как АПН), решил использовать для того, чтобы втайне от всех найти Василия Беседина и с помощью верных друзей уговорить его приоткрыть тайну того злосчастного автономного плавания. Потому что флотское командование тщательно «оберегало» офицеров этой лодки от любых контактов с прессой и представителями общественности. Долгое время невозможно было узнать даже о том, как сложилась судьба подводников после осени 1981 года, когда западные репортёры фотографировали С-137 в шведских шхерах, да к тому же – в районе самой секретной шведской базы ВМС Карлскруна. А между тем на Западе «гуляла» жутковатая история: командир субмарины-шпиона советским командованием казнён, а все члены экипажа стали узниками сибирских лагерей.
Но уже в Калининграде наступил момент, когда я решил сыграть ва-банк, и рассказал о своих тайных намерениях первому заместителю начальника политуправления Балтийского флота контр-адмиралу Павеласу Кашаускасу. Потрясённый тем, каким жестоким представляют за рубежом советский флот, адмирал стал нажимать кнопки на своём пульте. Вскоре в его кабинет вошёл… капитан 2 ранга Василий Беседин.
– Вот он. Тот, которого вы ищете, – с металлом в голосе сказал адмирал. А потом, уже ни к кому не обращаясь, почти торжественно добавил: – Пусть расскажет всё честно, ничего не утаивая. Преследовать за правду его никто не будет…
Я был поражён. Шёл 1990 год. Это ещё советское время. Откровенно говоря, идя ва-банк и зная, как в наших Вооружённых Силах «свято» относятся к любой открытости, будь она правдой или кривдой, я мало на что надеялся. А тут, вдруг, «пусть расскажет всё честно, ничего не утаивая»…
Как оказалось, совсем недавно Беседин с благословления начальства слал в Москву, в редакцию журнала «Советский воин» телеграммы с просьбой, а потом с требованием не публиковать материал журналиста Вербицкого, который первым узнал о его судьбе, но с самим Бесединым не встречался. В «Советском воине» уже свёрстанный в очередном номере материал сняли. Но потом без чьего-либо согласия он каким-то образом появился в латвийской газете «Советская молодёжь». Казалось бы, это навсегда сомкнёт уста бывшего комиссара С-137, продолжающего служить политическим работником на Балтийском флоте. И вдруг, решительный шеф одним ударом разрубает существующий уже девять лет гордиев узел.
Так капитан 2 ранга Василий Беседин получил полный карт-бланш, а ваш корреспондент – возможность первым наконец-таки узнать, что же происходило на борту С-137 в том загадочном автономном плавании в октябре 81-го.
Хроника похода воспроизведена по воспоминаниям бывшего заместителя командира подводной лодки С-137.
Ещё со времён второй мировой войны у советских подводников сохранилась такая традиция: при встрече возвратившейся из автономки подводной лодки её экипажу прямо на пирсе преподносится зажаренный поросёнок. Аппетитный приз служит своеобразной символической наградой за успешный поход.
Когда в Палдиски отдали последний швартов, стоявшие рядом на верхнем мостике командир лодки капитан 3 ранга Анатолий Пущин и его заместитель по политической части капитан-лейтенант Василий Беседин пожелали друг другу на этом же пирсе отведать жареной поросятины. Тем более что предстоящая боевая служба для экипажа С-137 была первой.
До этого Беседин ходил на боевые замполитом морского тральщика на «японском направлении» – в Тихом океане, у Курильских островов. Там же, принимая участие в спасении севшего на мель буксира, своими глазами видел, насколько опасна мель для любого корабля. Спасти тогда буксир не удалось, пробоины в днище оказались настолько большими, что как только сдёрнули его с каменной банки, он сразу затонул… А вот на другом конце страны пришлось переквалифицироваться в подводники. Его назначили замполитом на среднюю (отсюда класс «С») дизель-электрическую подводную лодку с бортовым номером С-137, которая в тот момент стояла в ремонте.
Ремонт в заводе для любого корабля – это настоящее стихийное бедствие для всего экипажа, а для командования ПЛ просто пытка. Лучших моряков сразу забирают на плавающие лодки, а вместо них присылают тех, от кого хотят избавиться в других экипажах. От нехватки специалистов на кораблях первой линии постоянно в экипаже меняются офицеры и мичманы. Экипаж практически лишён возможности заниматься профессиональной подготовкой, отработкой борьбы за живучесть, что особенно для подводников – вопрос жизни и смерти, теряет сплаванность и морскую выучку. Поэтому на заключительном, самом напряжённом этапе ремонта приходится начинать отработку практических действий экипажа почти что с нуля.
Ценой невероятных усилий этот аврал закончился для экипажа С-137 в назначенный срок. Когда отдавали швартовы у стенки судоремонтного завода, о зажаренном поросёнке, конечно, не думали. Мысли были заняты совсем другим: не утонуть бы, отойдя от пирса… Таков был уровень морской выучки сбродного ремонтного экипажа.
Тем не менее, в своей базе в Палдиски переукомплектовали экипаж. Многие офицеры и мичманы, после постановки лодки в ремонт приписанные к другим кораблям, вернулись к Пущину. Отработали и сдали курсовые задачи. Их ещё можно назвать «выпускными» – после сдачи курсовых корабль получает право выходить в самостоятельное плавание. Экипажу даже доверили участвовать в торпедной стрельбе на приз главнокомандующего ВМФ. Приз, конечно, не взяли, но отстрелялись неплохо, получили твёрдую «четвёртку», которую после выхода из ремонта можно с полным правом считать для себя «пятёркой». Потом – учения. Лодка выходила в атаку на отряд боевых кораблей, безошибочно определила главную цель в ордере, а противолодочники ордера её не обнаружили. С-137 «поразила» главную цель – выпущенная торпеда прошла под днищем крейсера и всплыла с противоположного борта, что было зафиксировано средствами объективного контроля. Командир Пущин после всплытия удостоился похвалы самого командующего Балтфлотом.
Всё это добавило уверенности в том, что экипаж С-137 для боевой службы уже подготовлен. А главное, пожалуй, верили командиру. Пущин был одним из тех, о котором в подплаве говорят «родился подводником». Лодку не просто знал, он чувствовал её. Умел смело идти на маневр. У него не было шаблонов как у тех командиров, которых называют «зашоренными».
За время после первого своего погружения, когда по давней традиции посвящения в подводники Беседин должен был выпить кружку забортной воды (через что, кстати, в своё время прошёл ваш корреспондент), и до первого погружения в первом автономном плавании Василий сдал все зачёты на допуск к самостоятельному несению ходовой вахты. Начальную штурманскую подготовку он получил в Киевском высшем военно-политическом училище, которое окончил в 1974 году. Теперь комиссар дважды в сутки нёс ходовую вахту в центральном посту (когда лодка в подводном положении) или на верхнем мостике (после всплытия) с 8:00 до 12:00 и с 20:00 до 00:00. Работа не чисто комиссарская, не политическая, но на корабле – самая необходимая.
