Денис проснулся из-за крика сына. В голубом свете ночника Денис увидел, что Алешка сидел на кровати, вжавшись спиной в стену. Широко раскрытыми глазами, в которых застыл холодный ужас, сын смотрел на огромного паука. Паучище размером с быка навис над ним и хищно изучал его глазами, похожими на капли смолы.
Паук зашуршал передними узловатыми ногами, словно предвкушая инфернальную трапезу. Денис туго сглотнул, взял лежащий рядом топор, встал с кресла и подкрался к внезапному гостю…
***
Денис Терещенко отпахал дневную смену, сдал троллейбус и по обыкновению расписался в путевом листе. Подвинул его в окошко диспетчеру. Когда он вышел из здания, поздоровался с механиками, которые смолили сигареты. Прыгнул в стоявшую неподалеку «Ниву», вырулил из троллейбусного депо и помчал по улице.
Солнце жгло нещадно. В Армавире настала июльская духота. Казалось, что достаточно чиркнуть спичкой, чтобы все взлетело на воздух.
Остаток дня Денис намеревался провести в гараже. Гараж у него был обустроен по уму: кальян, диван, кондиционер и музыка. Там его дожидалась раритетная «Волга», которую он купил у коллекционера за полцены. Надо было довести до ума двигатель. Как раз запчасти по почте подоспели. А потом он намеревался сделать жене сюрприз – сегодня была годовщина свадьбы. Они уже вот восемнадцать лет вместе, хотя Денис всегда шутил в компании, что тридцать шесть: ему год за два шел. Анютка на такой юмор не обижалась.
Терещенко остановил «Ниву» около пивного ларька. Зашел внутрь и попросил продавщицу налить ему две полторашки пива.
Продавщица подошла к кассе, постучала по клавишам.
– Рыба, чипсы? – между делом спросила она.
– Нет, спасибо. И так хорошо заходит.
– Нашей бонусной картой пользуетесь?
– Не-а. Плачу картой.
– Прикладывайте.
Денис приложил пластик к аппарату, и в этот момент воздух улицы прорезал визг шин, что-то бухнуло и разлился перезвон стекла. Девушка ойкнула, Терещенко бросил взгляд в окно.
Поперек дороги стояло такси. Морда собралась в гармошку и вошла в салон. Из машины струился сизый дымок. Поодаль стоял мусоровоз.
– Ой, мамочки! – выдохнула продавщица, смотря на машины. – Как же это они так?
– Видимо, водитель мусоровоза плохо спал, раз не пропустил. А вот водителю такси и пассажирам, видимо, кирдык.
– Ужас-то какой, – девушка захлопала накладными ресницами.
– Мне кажется, мое пиво готово, – Денис кивнул на полторашку.
Вторая полторашка наливалась в гробовой тишине. И Денис, и продавщица – если верить бейджику звали ее Александра – наблюдали, что будет дальше с участниками ДТП. Интрига была одна – живы ли водитель такси и его пассажиры? Денису думалось, что вряд ли. По крайней мере, из искорёженного такси никто не осмелился их вытащить. Вокруг него крутились мужики. Кто-то прибежал с огнетушителем. Донесся отдаленный вой «скорой помощи».
Александра сложила полторашки в пакет, и Денис пошел к «Ниве». Когда он добрался до дома, то водрузил бутылки на кухонный стол, налил себе пива. Подошел к окну, посмотрел на игровую площадку – проверить, как там его младший сын Алеша. Он держался особняком от своих сверстников. Играл с пластилиновым самолетиком. Такое поведение в социуме было для Алешки нормой. Парень тихий, и интересы у него совсем другие, нежели у его друзей. Гонять голубей, играть в войнушку и рассекать на велосипеде – не для него. Ему больше нравилось собирать пазлы и часами лепить из пластилина. Денис и его супруга Анюта помнили себя в детстве страшными холериками. Сначала Денис думал, что его сын такой из-за болезни. У паренька врожденный сахарный диабет. Но док заверил, что недуг ни при чем. Просто все дело в характере. Такой вот уродился.
Терещенко глотнул пива и подумал, что пора купить Алешке набор для склейки модели самолета. Такой набор стоил неприлично дорого, но Денис был готов оплатить его своей золотой кредиткой.
Старший сын Юра был недалеко – сидел со сверстниками на лавке, присматривал за братом. Лонгборды пирамидкой были приставлены к лавке. Рядом сидели двое парней и две девчонки. На лавке – полторашка ситро. Денис заметил, что уж больно ситро пенилось, когда подростки прикладывались к горлышку и ставили бутылку на лавку. Он подозревал, что лишь по этикетке это было ситро, а внутри плескалось пиво. Такие посиделки сына Терещенко не нравились, хотя он понимал, что возраст у него такой – скоро восемнадцать. Сам Денис в его возрасте был не лучше и хорошо усек, что, запрети он сыну пить пиво, это лишь раззадорит его, ведь запретный плод сладок. Терещенко предпочитал проводить с сыном поучительные беседы о вреде алкоголя, о его влиянии на здоровье и о том, какие плохие поступки можно совершить на пьяную голову, особенно в компании с девчонкой. Юра заверял его, что имеет голову на плечах и вообще из всей компании он самый здравомыслящий в любой ситуации.
Иногда Денис ловил себя на мысли – и она его не на шутку пугала, – что сын пьет пиво не в силу возраста, а из-за своей генетики. Денис и Анюта усыновили его, когда ему было четыре. Терещенко знал, что его настоящий отец любил прикладываться к бутылке, что и сгубило его семью. Напился и убил мать Юры.
При мысли, что мальчик может стать копией настоящего отца, Денис всегда старался рассуждать здраво: воспитание, которое дает он ему с супругой, особенно Анюта со своей заботой и любовью, не даст пойти по стопам биологического отца.
К слову, Юра знал, что они не его родители. И знал, что стало с настоящими родителями. Эту жуткую историю ему рассказала сестра покойной матери в переписке ВКонтакте. Анютку он любил, ее просто невозможно не любить, а вот любил ли он Дениса, сказать было сложно. Между ними всегда было какое-то напряжение, словно бы Терещенко был для него вечно заранее в чем-то виноват. В действиях это никак не проявлялось, но ощущалось на тонком уровне. Не разругались они окончательно, наверное, из-за Анюты. Она была той силой, которая разряжала напряжение между ними.
Осушив кружку пива, Денис сложил полторашки в пакет и отправился в гараж.
***
Вернулся Денис в квартиру поздно вечером.
– Я пришел, – сказал он с порога и стал снимать кроссовки.
Но ему никто не ответил, хотя Анюта всегда отвечала. Терещенко скользнул взглядом по лонгборду Юры, который был прислонен к стене, потом заметил, что Юриных кроссовок нет, значит, сын оставил свой лонгборд дома и пошел гулять с друзьями.
В зале бубнил телевизор. Денис прошелся по квартире – Анюты нет. Глянул на наручные часы: 22:30. Вообще пропадать по вечерам – это не про нее. За все время, что они вместе, так случалось всего несколько раз, когда она случайно встречала университетских подружек и засиживалась в гостях допоздна. Но всегда предупреждала, что задержится. Ее беговая дорожка стояла нетронутая – Анюта бегала ровно в семь вечера, спустя полчаса шла в душ, после него вешала мокрое полотенце на поручни беговой дорожки сушиться. Но сейчас полотенца не было. И это было странно. Терещенко вздохнул и бросил взгляд на диван – Алешка спал на нем с пластилиновым самолетиком в руке.
