- Готов променять последнюю мерку на другое.
Ника встрепенулась, отвела глаза. Встретила его вкрадчивый взгляд, который словно видел ее насквозь, отчего кожу или жарило, или окатывало ледяными снежинками.
- На что?
- На поцелуй.
Она задумалась. Олеськины байки раскрасили черноту памяти в какие-то новые цвета – то тут, то там виднелись алые черточки и пятнышки, превращавшие однотонный страх в нечто другое.
Должно быть что-то другое. При виде мужчин своей стаи она испытывала только ужас. Но альфа вызывал куда более сложные чувства и страх отодвигался все дальше. Олеська не врала, она не боялась. Она была счастливой, черти ее дери!
- На взрослый поцелуй, - поправил Матай. – С губами и языком. Ты так сама не сможешь, поэтому я сам тебя поцелую. Идет?
Или так, или трогать его член, пусть и через штаны.
- Хорошо.
Ника даже не сразу сообразила, что согласилась, как уже сидела у него на коленях и прижималась бедром к твердому бугру.
- Расслабься.
Куда там! Со стороны казалось, ее обхватило полчище змей, спеленали своими горячими крепкими телами, запрокинули голову и потом Матаю осталось только поднести губы достаточно близко.
Его губы накрыли ее. Полностью покрыли, тоже взяли в плен, как его руки опутали тело. Ника закрыла глаза, как того требовал инстинкт. Самцы из стаи не целовали самок перед насилием, им не было нужды – они ставили их в нужную позу и действовали, может, поэтому отвратных ассоциаций в отношении поцелуев у Ники не было. Она просто никогда раньше этого не делала.
Его губы двигались, скользили, вызывая на редкость приятные ощущения. Мягкость, тление, ожидание. Потом они нажали и открылись, заставляя следом открыться ее губы. Между ними был сконцентрирован его вкус и запах.
Ника почувствовала себя так, будто его сущность вливается в нее через рот, или нет, наоборот, пробует ее, впитывает. Наслаждается ее вкусом, смакует, как новый деликатес. Обмен вкусом?
Она поддалась, запрокидывая голову, не сопротивляясь, принимая поцелуй, который он предложил. Попыталась очнуться, открыв на секунду глаза, но не помогло - окружающий приятный полумрак идеально соответствовал уверенным губам Матая. Больше Ника не сопротивлялась.
Голова откинулась еще сильней, ее крепко держали мужские руки. Быстро, влажно в рот проник язык альфы, обжигая его вкусом, словно внутри запрыгали пузырьки шипучки.
Его слюна теперь в моем рту, подумала Ника, уплывая куда-то в иное измерение. Там тело, скованное горячими объятиями впитывала его жар, как батарейка и хотело еще, а рот чувствовал каждое движение движущихся умелых губ, языка и ощущал, как впервые приоткрывается завеса огромной взрослой тайны.
Его пальцы проникли сквозь волосы, массируя кожу головы, а губы отрывались только на короткий миг, судорожно вздохнуть, и снова продолжали. Оказывается, поцелуй - это прикосновение и поглаживание, только вместо пальцев губы.
В какой-то момент он зачем-то прикусил ей губу и зализал языком, а потом снова сосал ее губы, прижимаясь все крепче.
Губы у Ники заболели.
Машина дернулась и притормозила. Рука Матая опустилась Нике на бедро и у нее словно выстрелили над ухом из ружья. Она отшатнулась, уперевшись ладонями в грудь самца. За бедра хватают, чтобы держать было удобно. Да, но ладони как приклеились к его груди и не желали отрываться, хотя при мысли о таком прикосновении к другим мужчинам Нику окатывало брезгливостью.
- Кажется, все? – прохрипел он и облизнулся. Ника, не отрывая глаз, проследила, как его язык прошелся по губам и исчез во рту. В скорости этого движения почудилась стремительность кошечьего прыжка.
Она поморщилась – искусанные им губы болели. Но если честно, это была приятная боль, слегка ноющая, но они не отказались бы получить еще порцию.
