Особенности марьяжа в нашей современности
Приветствую свою уважаемую читательницу. Сразу довожу до сведения: это не пособие для стервы. Этот термин уместен, если приходится говорить о пусть и прагматичной, умной, интересной женщине, но даме хладнокровной, недоброй, эгоистичной и, как следствие – бездушной и бездуховной. Нам такие малосимпатичные личности в компании не нужны, известно, до чего можно дожить с человеком, который рассматривает тебя, как объект своего пользования. Так что первый постулируемый здесь мной принцип – не делай другому того, чего себе не желаешь. Да. А то не ровен час, к тебе же плохое и вернётся. Если же слово «стерва» было применено для обозначения дамы удачливой, счастливой, знающей себе цену и держащейся с достоинством, то налицо ошибочное употребление термина либо банальная злобная зависть; к слову, это отдельное явление, представляющее особый интерес, к нему мы ещё вернёмся. А случай ругательного употребления данного слова нас мало интересует, поскольку относится уже к чьим-то личным разборкам. Далее. Это не пособие по теме: как срочно и выгодно выйти замуж. Превращать брак в торговую сделку – занятие очень опасное, грозящее как минимум депрессиями, фрустрациями, различного рода конфликтами, не вполне понятно откуда возникающими, некрасивыми изменами, наркотическими опасностями, а то и вовсе несчастными случаями и катастрофами. Просто Небо считает, и не без оснований, мол, назвался груздём…, а если хочешь иного, то не обманывай. Небо обманывать бесполезно, согласно русской пословице, все под Богом ходим, а обманывать себя, – по меньшей мере, глупо, оба постулата очевидны, во всяком случае, доказательства заявленного я не считаю нужным здесь приводить, предоставляя читателям тренироваться самостоятельно. Кроме того, я позиционирую ещё один принцип: по многим причинам торопиться вступить в брак ради обретения статуса замужней женщины также чревато серьёзными опасностями. Почему так, что предпринимать и как избежать этих опасностей – об этом, думаю, и стоит поговорить.
Начнём с неоднократно оспариваемого тезиса: не торопись вступать в брак, невеста. Да, конечно, в допетровской Руси разрешалось вступать уже с 12 лет девушке, с 15 лет юноше. И у Шекспира мать сурово заявляет 14-летней Джульетте: «А я тебя моложе родила». И во времена Жанны Д. Арк средний возраст невесты составлял 15 лет. А уж про азиатский регион и говорить излишне, когда родители женят детей едва ли не в колыбели. Но уже собеседники графа Монте-Кристо рассуждают о том, что «на Востоке девушка 18-ти лет уже взрослая дама, самостоятельная и давно замужняя, а в Париже это – ещё дитя». Да и Варвара в «Грозе» у Островского говорит Катерине: «Молоду тебя замуж-то отдали, не успела нагуляться ещё». А куртуазная поэзия! Прекрасная Дама влюблённого рыцаря, как правило, не его невеста, но жена другого рыцаря. У кого повернётся язык осуждать Тристана и Изольду? А Бюсси Д. Амбуаза и Диану де Монсоро? А если почитать что-либо про эпоху Короля-Солнце, когда различие института брака и такой важнейшей его составляющей, как любовь, возводится в априорный постулат? Это ведь всё не ново, во времена античности так же спокойно смотрели на внебрачные связи, полагая, что любовь и семья – вещи, вовсе не обязанные совмещаться, а то и антагонистичные сами по себе, и появляется институт гетер и жриц Афродиты. Слабым отблеском, едва ли не пародией много веков спустя приходят и заставляют считаться с собой куртизанки.
Но хватит продолжать список, я же не экскурсиями в прошлое желаю заниматься. Ранний брак есть ответ на проблему человеческого существования на уровне первобытнообщинном: важнее породниться вон с теми юртами, у них угодья лучше, стада сыты-здоровы, а молодёжь созрела, природа своё берёт (читай по-современному, гормоны уже в крови), а потом привыкнут, и стерпится-слюбится. Cпустя тысячелетия ничего и не изменилось. Когда условия существования, а порой – и выживания, суровые, как говорится, не до жиру – происходит маленькое обыкновенное чудо: два незнакомых человека, сплотившись против враждебного мира, побеждают, привыкают ценить партнёра, уважать, отвечать на добро добром, потому что иначе не выжить, познают друг друга, и рождается взаимное чувство. Психологи дружно уверяют: чувство рождается тем сильнее, чем глубже были совместные переживания. Не будем забывать также, что опытные уже в жизни предки сознательно создавали пары, учитывая характеры детей, и часто интуиция подсказывала им верные решения без всякой соционики, гороскопов и психологических тестов. Плюс рождение своих детей. Ошибки, исключения на этом общем фоне до того заметны, что в людской памяти остаются целые легенды о несчастных молодых людях, полюбивших друг друга вопреки воле самодуров-родителей, часто одурманенных и корыстными соображениями. Неудивительно, что такие аутсайдеры обречены на трагическую судьбу, а то и на что похуже.
Им счёт ведут молва и пустословье,
Но этот счёт замешан на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибших от невиданной любви…
В. С. Высоцкий
Дорогу истинной любви
Мостят из плоти и крови,
И если кто по ней пошёл,
Он должен приподнять подол.
Хафиз
Вот спасибо всяким тупицам, во все времена препятствовавшим любящим обрести друг друга, это из-за них родился миф, гласящий, что любовь – болезнь, что счастье скоротечно, что «ничего хорошего из этого не выйдет», и т. п. Дорогие читательницы, это гнусное враньё, вечный скулёж неудачников, основой которому – зависть. Это злоба паразита, халявщика. Почему эти имеют наглость хотеть быть счастливыми, когда я, весь такой расхороший и несчастный?! Да, я не буду добиваться своей возлюбленной, очень надо, сплошные хлопоты и убытки, я лучше вылью на неё ушаты грязи, и самому спокойнее, и другим, глядишь, её после моих слов никому не захочется. Грех, говорите? Так никто ничего и не узнает, а бог всё поймёт и простит, не я первый, не я последний. А этого её избранника я вообще потихонечку уничтожу, чтоб не раздражал своим существованием, можно даже и под каким благовидным предлогом, ах, ну да, он же безумен, а что там по закону полагается для сумасшедших?…
Нужны комментарии?
Ланселот в пьесе Е. Шварца «Убить дракона» горько иронизирует: «И вечно все, кого я спасал, хотели меня убить». А как же, славный рыцарь, ведь ты свидетель того, что спасённому было хм, нехорошо. А от свидетелей в политике принято избавляться. Тебе же, рыцарь, впредь наука, не спасай, кого не стоит, кто не умеет и не желает быть благодарным. (
