Валентин, прихлопнув очередного комара, ругнулся, глянув на оставшееся на ладони кровавое пятнышко, потом задрал голову и прищурился сквозь ветви на солнце, которое уже переползло за край хребта, казавшийся недостижимым, хотя когда они только подошли к его подножию, ему казалось, что они доберутся до вершины всего за несколько часов. Но склон, по которому они шли, хоть и не был особо крутым, оказался настолько иссечен бесчисленными расселинами, что подниматься по нему прямо было невозможно. К тому же в некоторых местах деревья, росшие слишком близко друг другу, сплетались ветвями настолько плотно, что образовывали абсолютно непролазные заросли, а некоторые из них, раскорячив причудливо вывернутые корни с вымытой из-под них землей, косо висели в воздухе, и, казалось, вот-вот обрушатся им на головы. Каменистая почва здесь лежала неплотно и грозила осыпаться от малейшего прикосновения.
Поначалу они шли, в основном, через дубняк, но постепенно вокруг становилось все больше и больше хвойников, и лес сделался намного темнее и мрачнее, что иногда наводило на всякие нехорошие мысли, но едва Валентин позволял себе погружаться в них немного глубже, чем следовало, то каждый раз слышал то безмятежное птичье чириканье где-то в вышине, то недовольный беличий стрекот, что немедленно перекашивало всю зловещую лесную атмосферу, придавая ей прозаичной обыденности. А когда чуть впереди мелькнуло что-то рыжее, и почти сразу раздалось сухое лисье тявканье, он даже слегка разозлился – звук показался ему издевательским, как будто юркий огненный хищник потешался над страхами городского жителя, привыкшего к дорогам и преобладанию домов над деревьями. Обернувшись, он подметил легкую улыбку на губах Сергея и разозлился больше.
- Ты уверен, что мы идем правильно? Здесь все такое одинаковое.
- Уверен. Мы поднимаемся там, где надо.
- Та гончая могла просто наврать. Ведь и старый канцелярист, как выяснилось, изначально послал нас совсем не в ту область!
- Но озеро он назвал правильно. Да и с тех пор, как он тут бывал, многое изменилось. И области тоже. Валь, надень свитер обратно – здесь не так жарко, как тебе кажется.
Валентин, недовольно что-то проворчав, все же послушно напялил свитер, после чего, провернувшись, перепрыгнул через очередную широкую расселину, поспешно ухватившись за еловый ствол, когда земля под его ногами со слабым шорохом поехала вниз.
- Не представляю себе здесь ни монастырей, ни вообще каких-то поселений! Горы и елки! И никаких населенных пунктов поблизости, никаких дорог. Как они доставляют сюда еду и прочее? На вертолете? И почему мы не пошли другой дорогой? Тот тип говорил, что есть и второй путь – через низину с другой стороны, и трасса к ней гораздо ближе, чем здесь, к этому лесу.
- А еще он говорил, что второй путь пришлым годится лишь для обратной дороги. Как думаешь, почему?
- Потому что он давно выжил из ума?
- Скорее потому, что более легкий путь лучше охраняется, и там мы рискуем получить нож в горло прежде, чем успеем задать хоть один вопрос. Горным путем приходят очень уставшие люди, которых, в первую очередь, будет интересовать отдых, а не битвы. Такие люди гораздо безопасней, и их могут и выслушать.
- Ты не выглядишь уставшим, - заметил Валентин, посмотрев на отца критично и с легкой завистью.
- Я привык к длинным переходам, - ровно ответил Сергей. – Всякие бывали дела, и иные хищники предпочитали в поисках спасения забираться в такие дебри, что их приходилось вылавливать там неделями. А ты привык к машине и относительно ровным тротуарам. Когда ты последний раз покидал город?
- Не помню, - Валентин споткнулся об очередной вывернутый корень и чертыхнулся. – Стаська, наверное, в восторге от твоей выносливости.
- Ты понимаешь, что можешь получить по губам за подобное замечание? – Таран помолчал. – Мне казалось, что ты с самого начала не возражал, что мы…
- А я и сейчас не возражаю. Ты принимаешь все слишком близко в сердцу. В этом разница между нашими поколениями. То, что для вас является дерзостью или оскорблением, у нас уже считается просто шуткой.
- Я и забыл, насколько я старомоден, - иронично сказал Таран, огибая очередной карниз из сплетенных торчащих корней. – Жениться на любимой женщине – это, наверное, в ваших глазах вообще какой-то архаизм.
- Началось! Мы с Тоськой просто не сторонники брака, вот и все.
- Вы? Или только ты? Ты с ней вообще на эту тему разговаривал?
- Зачем? – Валентин пожал плечами. – Нам и так прекрасно живется. Если мы захотим пожениться, то поженимся не потому, что так надо! О чем еще поговорим в глухом лесу – о том, что я не желаю налаживать родственные отношения с Жуланом?
- Если ты не заметил, я очень давно с тобой на эту тему не говорю. Уже слишком поздно.
- В смысле? – насторожился Валентин.
- В том смысле, что ты за эти годы слишком много всего наболтал, а у Димы очень хорошая память. Даже если теперь ты попытаешься что-то сделать, уже ничего не получится. Даже Геля тут не поможет, только она и не захочет. Ей надоело, что ты постоянно язвишь в адрес ее мужа, и Юле с Ромой это, кстати, надоело тоже. Это надоело и Стасе, между прочим. Ты рискуешь потерять большую часть своей семьи – ты не понимаешь этого?
- Потому что не желаю обниматься с Жуланом или потому что не женюсь на Тоське?! – фыркнул Валентин.
- Потому что ты так и не научился считаться с чьим-то мнением, кроме своего собственного. Ладно, проехали, - Сергей стянул маску с лица и, подняв голову, пошевелил ноздрями. – Чувствуешь? Вода. Много воды за хребтом.
- Не факт, что это – то самое озеро. Может, там вообще какая-то речушка… Вот будет смешно, если за этим хребтом просто окажется еще один хребет… - Валентин вздрогнул, когда из хвойников с левой стороны, чуть ниже по склону, долетел тонкий хныкающий звук, оборвавшийся громким фырканьем. – Что это?!
- Волк, - спокойно ответил Сергей, и в глазах Валентина появилась легкая тревога.
- Они едят гончих?
- Думаю, они едят все, если голодны, - усмехнулся Таран, и Валентин снова обернулся. – Но сейчас не то время года.
- А медведи здесь водятся?
- Владения медведей мы уже прошли.
- Как же хорошо, что ты меня обо всем этом предупредил заранее! – проворчал Валентин, тоже втягивая носом воздух. – Интересно, сколько времени мы еще убьем на этот подъем?
- Зависит от того, где нас остановят – на вершине или раньше.
- Охрана? Господи, да что здесь охранять и, главное, от кого? Канцелярии давно нет, Комитета нет, все эти беглые гончие, если они вообще еще живы, в чем я сомневаюсь, давно никому не нужны, равно как и их тайны! Конечно, если они тут сидели все это время безвылазно, то и про Октябрьскую революцию ничего не знают!..
